Пусть теперь будет, как будет. Вадим стал думать об Октябрине. Он не ошибся. В этой домашней девочке скрыта мощная женщина. В ней есть та самая женская сила, о которой Октябрина в её милом девичестве не имеет понятия. Девочка не знает себя. А её нежность? А трепетность? Она слишком чиста для этого грязного мира! Словно дворянская девочка из строгой семьи девятнадцатого века! Уж он-то, Вадим, давно постиг условия игр… Он обязан защитить Октябрину от всякого рода слякоти, оградить, сберечь. Дело его чести никогда не давать её в обиду. Только вот как совместить с нею его карьерные планы? Ах, да ладно, он потом разберётся со всем этим.
Попутно Вадим деловито проанализировал, как вёл себя с девушкой: «Последствий быть не должно. Я обучу её всему, что требуется в таких случаях… научу ценить физическую любовь… Я обязан сделать так, чтобы она осталась со мной. Весной у меня диплом и новое назначение… Ещё до весны Октябрина должна носить мою фамилию… Независимо ни от чего!»
С этими мыслями Вадим переступил порог здания, где жили и он, и его не обременённые семьями сокурсники. Почти все разъехались на каникулы. Он отзвонился по известному ему телефону и тихо ахнул: деда свалил обширный инфаркт. Надежды на благополучный исход не оставалось. Вадим тут же отправился на вокзал… Из телефона-автомата набрал номер Октябрины, но та, видимо, крепко спала – на десятом гудке Вадим положил трубку.
Глава шестнадцатая
Проводив Вадима, Октябрина провалилась в глубочайший сон, проспав до половины двенадцатого. Не завтракая, девушка спешно собиралась на консультацию. Всю дорогу до факультета она думала о Вадиме. Ужасалась и радовалась в одно и то же время. Она смущалась, ей чудилось, что все понимают причину этого. Она слышала голос консультирующего абитуриентов преподавателя по иностранному, не воспринимая информацию. Её лицо горело, щёки алели. Она не чаяла, как опять очутиться там, где ещё совсем недавно они были вдвоём. Сашка… Сашка верный друг. Всё понимает.
Вернувшись в Люсину квартиру, Октябрина нехотя полистала учебники. Наука в голову не шла. Звонка от Вадима не было. Вскоре в окно постучались такие же, как вчера, сумерки. И ночь снова усыпила город.
В полночь позвонил Сашка:
– Не беспокойся… Его вызвали домой… Когда вернётся, не знаю… – в трубке вновь пищали короткие гудки…
Пригорюнившись, девушка прилегла и незаметно уснула. Весь следующий день вталкивала в себя иностранный. На экзамене не понимала: что в билете? как отвечала? что в экзаменационном листе? Четвёрка… Откуда? Октябрина видит шевелящиеся губы экзаменатора, какие-то его пожелания чего-то… Что за бред?
Она вышла в факультетский сквер, пристроилась на краю скамейки. С трудом вернулась в действительность. Четвёрка… Две пятёрки, две четвёрки. Это почти провал… На дневной она не попадает, вечерний для москвичей. Так что же? Заочный?
Ей хотелось плакать. Через два дня будут списки. Тоскливо: может, собраться, да и – на вокзал? Всё ей здесь надоело. Устала. Ничего не хочется. Октябрина рвалась домой. Сейчас нет ничего ближе родного дома. Пусть там всё иначе, чем в столице, но зато привычно. Пусть будет, как будет… Домой… Хочется домой, в уютную комнату с садом за окном. Ещё чуть-чуть, и осень зажелтит в нём листья. Дожди смоют следы летних неприятностей. Дожди смоют всё, всё, всё. Домой… Надо уезжать, искать работу, вновь готовиться к поступлению. Через год, имея небольшой стаж, она окажется немного в лучшем, чем теперь, положении. Нет! Надо набраться терпения, нужно своими глазами увидеть списки зачисленных на факультет.