После такого «воспитания» дочь чувствовала себя так, словно на неё вылили ведро ледяной воды. Ей было неуютно, зябко. Она подолгу не могла согреться. Несправедливые обвинения превращали её нервы в лёд, таявший частыми слезами.

Ей захотелось уехать из дому лет в тринадцать, а, может, и раньше… Она мечтала об учёбе в другом городе, как о наиболее вероятном выходе из положения. Представляя свою будущую семейную жизнь, девочка не сомневалась, что уж отцом-то её детей будет тёплый и чуткий человек. Она же как мать не позволит себе оскорбительных для достоинства детей требований, поступков и слов.

Взрослея, Октябрина постепенно научилась отдельно воспринимать каждого из родителей. Она наконец разобралась: мама и папа – это два полюса. Они не уступают своих позиций, не вникают в интересы дочери. Внешняя благопристойность была им важнее реальности.

…Мама ругалась и ругалась. Весьма «тёплый» вечер накануне отъезда.

Хорошо зная маму, Октябрина видела: она переживает. Но не потому, что отец ушёл. А потому, что ушёл к молодой и уже беременной.

Уходя, отец сказал: «Я люблю эту женщину. Она напоминает мне ту, что была до тебя. Можешь меня не прощать. Ты знаешь: моей вины нет ни в чём. Это нас догнало наше прошлое. Дочери при необходимости помогу, чем смогу. Перед нею в одинаковой степени виновны и ты, и я…»

Но мама не передала этих слов Октябрине, и дочь обиделась на отца, сочувствуя матери уже чисто по-женски.

Чутьём понимая, что происходящее сейчас приведёт к чему-то новому, Октябрина ощущала неясную тревогу, искала её причины, докапывалась до них, отгоняла прочь и… вновь погружалась в сегодняшнюю ситуацию. Легко ли будет справиться с ней девочке, не имеющей жизненного опыта? Но она давно привыкла к внутреннему одиночеству. Может быть, оно-то и помогало ей.

…И хорошо, что сейчас никто не догадывается о существовании Вадима. До поезда – чуть больше суток. Нужно собрать вещи, учебники, чтобы в чужом городе не метаться в поисках необходимого.

У неё есть своя комната. Небольшая и уютная, она расположена вдалеке от теперь уже бывшей родительской спальни. Каким чудом её деду удалось в трудные времена жёстких ограничений выстроить такой замечательный дом? Это лучший дом на их удалённой от центра города улице.

Октябрина вздохнула. Не успела окончить школу – навалилась взрослая жизнь, резко захлопнув дверь в детство. Вчера, на выпускном, ничто не предвещало столь мгновенных перемен. Родители, красивые внешне, выделялись среди прочих гостей элегантностью. Будто бы они – другого «тестозамеса», будто выпечены они из лучшей «муки». Вчера Октябрина любовалась ими.

И танцевали они красиво. И на отца восхищённо смотрели чужие мамы. Чужие папы с восторгом оглядывали маму. «А ведь уже знал, что уйдёт… Непостижимо!»

Добрых два часа девушка в своей комнате готовилась к отъезду. В доме стояла тишина. Забеспокоившись, Октябрина поднялась на второй этаж. Мамы в спальне не было. Она отыскалась в гостиной на первом. Укрывшись одеялом, мама безмятежно спала, уютно пристроившись на огромной тахте.

«Больной пошёл на поправку», – пошутила Октябрина и успокоилась: если мама спит, значит, о её состоянии не надо беспокоиться. Видно, не так уж сильно переживает, а больше накручивает себя, для какого-то ей одной ведомого призрачного «порядка». Шёл второй час ночи.

Птицы, весело гомонившие в саду, разбудили Октябрину в семь утра. Можно и подремать часика два. Октябрина попробовала это сделать, но сон улетучился. Хорошее настроение в ожидании вечера и отъезда, омрачилось, едва она вспомнила об отце и матери.