Последние слова прозвучали уже в тишине. Несколькими мгновениями раньше водопад стих. Сброшенные со скалы струи опали, а новые, набегающие на пропасть, зависли. Словно упёрлись в невидимую стену. Слушая тишину, мужчины подняли лица вверх и смотрели на то, как высоко над их головами начал свиваться вал тугих и прозрачных потоков. Он разрастался, накручивая на себя всё новые и новые струи воды. Длинный, изогнутый пузырь рос и переливался. Достигнув размеров изогнутого дирижабля, он начал обрастать ледяной коркой. Солнце отражалось от её поверхности и резало глаза. Ярко, невыносимо ярко. Кабир зажмурился. В то же мгновение ледяной пузырь лопнул. Лавина льда вперемешку с водой и паром рухнула на каменные плиты, снося и раскалывая на части всё то, что только что создавало картинку жизни. Словно с холста с невысохшими красками, поток рвал на части и вымывал всё, что создавало это пространство, – всё: и людей, и площадку, и солнечный свет. Сотканная Профессором иллюзия растеклась чернильным пятном, выбрасывая души в реальность.

Высокие потолки и просторные помещения хорошо подходят для мест публичных. Для человека, который привык к уюту деревянного дома, этого пространства оказывается слишком много. В кремлёвских хоромах Ксандра выбрала под спальню некогда проходную комнату. Выбор этот производился по критериям понятным только ей, а, может быть, она и не выбирала. Поглощённая заботами о Городе, заняла ту, которая первой подвернулась.

В комнате было две двери. Одну из них удалось закрыть большим шифоньером, другая же использовалась по назначению. Дверь была слишком большая, пугала своими размерами каждый раз, когда на неё падал взгляд. Из предметов интерьера, помимо шкафа, о котором уже было сказано, можно было выделить только скромную кровать да пару глубоких кресел, стоящих друг против друга. Да, здесь были ещё кованный светильник под розовым абажуром и картина с морским пейзажем. Вот и всё.

Впрочем, обстановка комнаты мало заботила хозяйку. Её добрая помощница Катюша первое время донимала Ксандру вариантами переезда, но нужной настойчивости в ней не было, а Княгиню устраивало и так.

Вернувшись к себе далеко за полночь, Ксандра сидела на краю кровати. Усталость накопилась в каждой частице её тела, и потому выглядела женщина неважно. Казалось, что стоит ей освободить волосы от заколки, как и сама она, вслед за волной отпущенных прядей, опадёт на подушку. И не проснётся ни завтра, ни послезавтра.

Катюша каждый день рассказывала ей о том, как женщине в её положении необходим отдых. Да, необходим. Ксандра погладила округлившийся живот и улыбнулась только ей ведомым приятным мыслям.

Она не позаботилась о том, чтобы переодеться. Разворошив постель, она сидела так, как пришла. Сидела и задумчиво перебирала в руках кисти покрывала. Заколка в волосах была не единственным препятствием на пути ко сну. В кресле в дальнем углу комнаты разместился её муж. Как обычно, весь в чёрном, сливающийся с тёмной тканью кресла. Шифоньер, стоящий между светильником и креслом, создавал в том углу глубокую тень. Ксандре приходилось вглядываться, чтобы различать очертания лица супруга.

– Устала? – раздался из темноты голос Олега.

– Очень. Я бы с удовольствием отложила наш разговор на потом, – ответила Ксандра. Она говорила очень тихо, почти не двигая губами.

– Сашенька, «на потом» мы его уже откладывали.

– Давай ещё раз, – попросила она.

– Если мы не поговорим, ты так и будешь себя изматывать работой, – ответил Олег. – Если бы не это, я бы не стал тебя тревожить. Я переживаю.