Почему он им поверил? Почему не проверил? Почему не сходил к ее родителям и не спросил? Эти вопросы Марат задает себе до сих пор, когда выпьет со своими друзьями. Будучи трезвым, он не выдает своих чувств. Его жизнь круто изменилась, изменились его планы, его стремления, его мечты. После услышанного, он ходил как бешеный, он мог поверить в то, что она возможно в больнице, что у нее сессия, самое неприятное, что могло бы быть, что она разлюбила. Но променять его на другого! Нет, она получит свое. Он женится раньше, чем она выйдет замуж. Пусть думает, что он давно изменяет ей! Пусть думает, что она была лишь игрушкой, кратковременным развлечением! Его друзья разделяли такое мнение, и приложили все усилия для его осуществления. Стали перебирать потенциальных невест для Марата. Село небольшое и все происходящее становится известно за считанные дни. Также стало известно, что к Назгуле их однокласснице приехала ее подруга. Она была из другого региона. Он ее никогда не видел, ничего о ней не знал, но это его никак не смутило. Только представлял он, перекошенное от услышанного лицо своей любимой. В этом он был прав. Она приехала на третий день его женитьбы. Марат сидел на старенькой деревянной самодельной табуретке, под навесом, где кипятился самовар, и в кругу своих друзей пил пиво, когда его младший братишка шепнул ему, что пришла его девушка. Он торжествующе вышел к ней. Она стояла спиной к сосне так, чтобы любопытствующие, не смогли увидеть ее. Глаза ее были красные от слез. Волосы распущены. Одета была в белое красивое платье и туфли на каблуках. Наверное, хотела, чтобы любимый запомнил ее такой. Марат подошел к ней. В одной руке держал бутылку пива, а в другой сигарету. «Ты очень счастлив?»– была ее первая фраза.– «А ты что думала?»– ответил он без тени смущения. Потом начались разборки, оправдания слезы. «Как ты мог?!» последнее, что сказала его девушка, и побежала от него. Догонять ее было бессмысленно. Ошарашенный, он вернулся домой , а в кошого сидела его жена, и мило беседовала со своей новой родней. Она сидела, подогнув обе ноги так, как обычно сидят приличные девушки. Его взгляд направился выше, и он увидел маленькое лицо, узкие почти невидимые губы, нос как раз таки был видим, он отличался от всех миниатюрных форм ее лица. Но что он заметил, так ее глаза, узкие, но вместе с тем хитрые не сулящие ничего хорошего. Он начал приходить в себя, и понимать ужас сотворенного, и выбежал на улицу. Но было уже поздно. Во дворе играла веселая узбекская музыка, варилось мясо в казане, а его родители взволнованно ожидали приезда сватов.

Гулсунай то и дело уходила в себя, а гости продолжали насмехаться над ее мужем. Делали они это как – бы не со зла, но у Гулсунай терпение лопнуло, и она готова была наговорить немало нелестных слов об их внешности, взбалмошности, невоспитанности, хамства, как услышала мужские голоса. Послышались шаги, и в комнату вошли ее муж Болот и Марат со своим годовалым сыном на руках. Марат был красивый мужчина. Высокий рост, широкие плечи. Правда, одет он был неважно: старый черный свитер, ворот и рукава которого были обтянуты, висел на нем уродливо и не менее уродливо торчал ворот его бежевой рубашки в желто красную клетку. А темно зеленое трико никак не гармонировало с верхом. И хотя его лицо мало изменилось с того момента, как он расстался со своей любимой, казалось, что ему далеко наплевать на то, как он выглядит. Его сын был точной копией его. Волнистые волосы, черные небольшие глаза овальной формы, и светлая кожа. И если бы его одели нормально, заменили бы эту грязную одежду, на другую, чистую и надели бы обувь по размеру, малыш был бы просто чудом. Лицо у Марата побагровело, когда он увидел на столе возле жены пустую рюмку. Опустив малыша, он, ругаясь, грубо взял за локоть Айсулуу и подтолкнул к двери. Она покорно поплелась к выходу. За ней спешно стали собираться ее подруги. Болот, бросив на них злой взгляд, прошел дальше в гостиную. Убрав со стола, Гулсунай глянула на часы, ровно три часа просидели эти бабы. За это время она могла бы закончить стирку. Вышла во двор, и начала мыть большой тридцатилитровый чугунный казан, и никак не могла забыть об этом разговоре. «Они имели в виду, что мой муж лох, говоря о том, как он отпустил невесту, и как не мог самостоятельно жениться. А сами вы счастливы оттого, что мужья ваши обращаются с вами как с ничтожеством. Оскорбляют вас, грубо толкают. Вероятно, от всего этого вы больше чувствуете себя женщинами. А тебе Айсулуу сидеть бы старой девой у своего отчима, если бы международные организации , не взялись в то время бороться за гендерное равенство. Ты бы мечтала о том, чтобы такой лох как мой муж, посмотрел на тебя», – разговаривала сама с собою разъяренная Гулсунай.