- Я только хотела сохранить свою семью. И не выглядеть жалкой на твоем фоне, понимаешь? Я не планировала использовать тебя или подставлять - я считала и считаю, что аборт - это страшный грех! И я не хотела, чтобы ты отказывалась от шанса стать матерью. Я надеялась, ты передумаешь, когда почувствуешь первые шевеления. Я…

- Ты ведь всем соврала… - Рита новыми глазами посмотрела на Олю. Ту, кого она считала Божьим одуванчиком и монашкой по жизни.

Красиво, ничего не скажешь.

- Рит, моя жизнь закончилась с этим диагнозом…

- А моя, блин? Ты обо мне подумала? Пела мне песни - мы будем дружить семьями, а вдруг наши дети станут лучшими друзьями или даже полюбят друг друга!

- Рита...

- Мне ребенок не нужен был и ты прекрасно об этом знала!

- Но он нужен мне, - Оля встала и подошла близко-близко, поставила напротив Риты стул и села, оказавшись у ее ног. - И моя жизнь в твоих руках. Я соврала всем - родителям, мужу, подкупила врачей… никто не знает, что ты была беременна, но все знают, что я ждала сына…

- …Оль, ты чего?

- Давай сделаем вид, что так оно и было? Я знаю, ты мечтаешь открыть свое дело, стать бизнес-вумен, а я… мне нужна семья, Рита. Прости, что тебе пришлось через это пройти, но ведь я не знала, что так получится… что ты забеременеешь и…

- Перестань, - Рита откинулась на подушки и закрыла лицо руками. Мозги лихорадочно работали и вкрадчивый голос Оли пробирал до нутра.

- Никто не узнает! Каждый получит то, что хочет… мы ведь дружим с тобой с детства, ты знаешь, я буду хорошей матерью. Ты видела его, Рит? Он такой чернявенький, такой сладкий, а как пахнет!

- Замолчи!

- Рита, пожалуйста. Просто подумай, - в палату постучали и на пороге показался Павел Гаврилович.

- Доброе утро, дамы. - Оля встала, а Рита натянула простыню до подбородка. - Прошу прощение за вторжение, Маргарита Федоровна, меня зовут Павел Гаврилович, я поверенный Ольги.

- Я уже поняла...

- Думаю, моя клиентка ввела вас в курс дела, но, по глазам вижу, не озвучила главного.

Он открыл портфель, достал сложенный вдвое лист бумаги и протянул Рите. Она взяла и, посмотрев с долей сомнения на Олю, развернула. Скрыть эмоции не получилось. Рита дважды пересчитала напечатанные на шелковой бумаге нули и вернула лист юристу.

Оля молчала, молчал и Павел Гаврилович.

Рита отвернулась к окну, пытаясь не выдать радости на своем лице.

Столько денег просто за то, что она семь месяцев была суррогатной матерью!? Ладони вспотели и Рита встала, пошатываясь, и картинно набивая себе цену. Отошла к окну и обняла себя за плечи.

- Это мой сын… - Оля хотела ответить, но юрист предостерег ее от вмешательства и Рита стояла какое-то время в тишине.

Оля думала, что она испытывает душевные муки и молилась, чтобы принятое решение было в ее пользу. Рита же считала в уме, куда потратит негаданно свалившееся на нее богатство.

Отдать мачехе ребенка ее же мужа было красивым и, в принципе, гениальным выходом из ситуации. Отец будет растить своего ребенка и комар носа не подточит. Оля будет молчать до гробовой доски, даже если начнутся проблемы с планированием второго ребенка.

А Рита… а Рита, наконец, осуществит свои мечты!

Она обернулась и, пригвоздив Олю к полу самым серьезным своим взглядом, с надрывом спросила:

- Обещай, что ты будешь заботиться о нем, как о родном. И никогда не бросишь. И не обидишь!

- Я тебе душой клянусь!

- Я согласна, - услышав заветные слова, Оля разрыдалась и бросилась обнимать Риту.

Мнения Павла Гавриловича в этот момент никто не спрашивал, но, если бы ему дали право слова, он назвал произошедшее элегантным ограблением в духе современного поколения.