Короткая деревянная доска, надежно прикрепленная двумя толстыми веревками к ветке дерева, так и просила, чтобы я на нее села и раскачалась как в детстве. До той степени, когда в груди все замирает от восторга, а шляпка слетает с головы. Пусть юбка развевается по ветру, пусть забытые туфельки валяются в стороне на траве, а никому не нужная книга, взятая в библиотеке, скорее, для вида, чем из настоящего интереса к творчеству незнакомого писателя, составит им компанию. Не задумываясь о приличиях, я с радостью отдалась ощущениям полета, запрокинув голову, вглядывалась сквозь листву дерева в чистое голубое небо, и счастливо смеялась. Только когда, накатавшись вдоволь, я остановилась, смогла заметить четверых мужчин, с удивлением и некоторым ужасом наблюдавших за мной.

– Добрый день, – поправив растрепавшиеся волосы, я скромно улыбнулась и поздоровалась с незнакомцами, – я вам помешала?

Одежда выдавала в этих незнакомцах обычных слуг и от моего вежливого вопроса они даже как-то засмущались.

– Как можно, леди, – усмехнулся самый старший из них в усы, – мы просто сильно удивились, услыхав на нашей территории такой беззаботный женский смех. Хозяйские качели висят в другой части сада.

– Я знаю, – поставив босые ноги на траву, чуть понизила голос и решила открыть им страшную тайну, – но на них и вполовину не так весело качаться, как на этих, самых обычных.

Тогда мужчины заулыбались и мы перешли к знакомству. Они немало удивились тому, что в доме, оказывается, гостит молодая леди, пообещали надрать Майли уши за то, что не сказал им, а я узнала много интересного.

Первое – на лорда Райдена работали, как и проживали на территории его дома, только мужчины. Второе – весь женский персонал прислуги был приходящим и, как правило, вызывался из специальной фирмы, предоставляющей такие услуги. Третье – и это самое прекрасное, – я познакомилась и умудрилась понравиться самым главным людям в доме: повару, садовнику, дворецкому и мастеру на все руки. Таким образом, у меня всегда был доступ на кухню, где специально для меня готовились разнообразные вкусности. Как поделился Джонатан – главный повар, он уже устал готовить только мясо в разных вариациях. Также в моей комнате с тех пор каждый день обновлялись букеты из свежесрезанных цветов, это, естественно, расстарался садовник, заодно поделившись своей проблемой: лорд Райден не очень жаловал цветы в комнатах. Говорил, что все равно любоваться красотой некому. Садовника звали Уилман, и он был очень приятным мужчиной средних лет, действительно любящим свою работу. Дворецкого звали Альберт, и он сам шутил, что мальчики, нареченные этим именем, были рождены, чтобы стать дворецкими. Именно этот мужчина, с идеальной осанкой и умеющий улыбаться одними глазами, провел мне подробную экскурсию по дому и научил пользоваться шарами для вызова прислуги. Такие шары из прозрачного стекла лежали буквально в каждой комнате и я, если честно, воспринимала их просто частью декора.

А вот Бен, тот самый мастер на все руки, обладатель шикарных пшеничных усов и самой добродушной улыбки, подарил мне настоящее чудо. Он к тем качелям, которые мне так полюбились, расчистил более широкую дорожку и установил столик с парой мягких кресел под кроной того самого дерева. Теперь я могла отдыхать в полюбившемся месте, читать книгу или пить чай с новыми знакомыми, если у них была свободная минутка, и при этом не думать о том, что осанка не так ровна, как должна быть, или же что чай я пью не из крошечной чашечки тончайшего фарфора, а из обычной глиняной кружки, размером с хороший горшочек для запекания. Впрочем, ни меня, ни мужчин это не смущало, поэтому мы часто наслаждались милыми беседами в обществе друг друга. Они рассказывали мне про правила и обычаи Лиордании, а я делилась с ними историями из своих путешествий. Жора стал их любимцем, и наглый толстопопик, поняв, что все его выходки лишь веселят этих больших взрослых мужчин, стал еще наглее. И только Майли, как самый приближенный слуга лорда Лаосского, все время недовольно поджимал губы, видя мое общение с другими слугами. Впрочем, как говорил Альберт: “Что взять с того, кто имеет доступ аж к нижнему белью хозяина, нам, простым смертным, остается только простить ему такого ужасное поведение”.