Немного пришлось поплутать, несколько раз спросить прохожих, и чуть раньше, чем в полночь он уже был на Васильевском острове, у запертых ворот кладбища. Ленька зло сплюнул на землю – и тут заперто!

Тогда он решил найти лазейку, двигаясь вдоль забора, а идти пришлось довольно долго и неудобно, местами держась за забор и оскальзываясь к какую-то зловонную речку с топкими берегами. Наконец, нашел подвижные прутья в решетке и проскользнул внутрь.

На кладбище было тихо и зловеще. Стало совсем темно. Ленька-то и своего, деревенского кладбища побаивался, а тут… Кругом торчали кресты, высокие надгробья, склепы. Пришлось красться между ними до центральной дорожки, которая шла от ворот кладбища, мимо церкви и дальше в глубь, в кромешную темноту. Пройдя еще несколько шагов, он увидел темный силуэт кого-то крупного, каким-то нечеловеческим холодом веяло от этой неподвижной тени. Ноги отказывались идти, но Ленька мысленно стыдил себя, и медленно тихо ступая, шел дальше. Надеялся, что незнакомец убежит, увидев его, но тень не двигалась. Подойдя совсем близко, Ленька облегченно выдохнул – статуя, ангел с крыльями.

– Надо же, как человек – тихо прошептал он.

Не мог обмануть Тихон, надо идти дальше! И за очередным поворотом он увидел вдалеке огонек и пошел на него. Решил рассмотреть, кто там. Уже стал виден маленький костерок и темные силуэты людей возле него. Запахло чем-то удивительно знакомым и вкусным. Ленька решил ускорить шаг, вспомнил, как они с мальчишками так же, ночью пасли, коней и жарили хлеб на палочках – вкусно…

Это воспоминание придало ему смелости он хотел прибавить шагу, но тут чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.

– Ты кто? – раздался зловещий шепот прямо возле уха.

 –Я – Ленька… – неуверенно промямлил он.

– Иди, иди, рассмотрим тебя у костра, какой-такой Ленька! Небось филер!! – также продолжал шептать детина сзади, которого Леня, обернувшись, хорошо рассмотрел в свете костра. Это был высокий, бородатый мужик, летом в меховой ушанке, а на плечах – клетчатое рваное одеяло. Глаза блестят, черные волосы колечками – прям цыган.

– За нами следишь? Сейчас мы тебя ножичком, и хоронить не далече! – зло усмехнулся цыган.

– Не пугай! Я его знаю! – раздался тихий голос их глубокой тени вдали от костра.– Это деревенский парнишка, пскопской, он второй день в Петрограде.

– Ну что, обманул тебя друг? – спросил Тихон. А это был именно он. – Хорошо, что пришел! Садись, садись к огоньку, – И Тихон, шаркая подошел ближе.

– Ну если это твой знакомый, то ладно, пусть садится, – примирительно сказал цыган.

Ленька неуверенно сел на конец бревна, возле костра, и протянул к огню руки. Хотелось согреться, было совсем холодно, к тому же он намочил ноги. Он подробно рассказал Тихону и всей компании и о своих злоключениях, и о большом замке на дровяном подвале.

– На, поешь, – Тихон протянул ему огромный кусок хлеба с салом. Он пах божественно! У Леньки прямо мутилось в голове от голода, и он набросился на бутерброд, а справа ему передали алюминиевую плошку с самогоном, воняющим сивухой, и он охотно глотнул побольше. Изменилась резкость зрения, стало тепло и весело, разномастные люди у костра стали казаться невероятно добрыми и приветливыми. Цыган протянул ему картошину из костра, Ленька быстро ее съел, несмотря на то, что она наполовину сгорела в угольки, и отряхнул руки. Ему стало тут нравиться. «И совсем не страшно» – подумал он.

– Сейчас тут не страшно, а несколько лет назад тут по ночам были слышны стоны сорока мучеников, – как будто услышал его мысли Тихон, – ироды живьем священников похоронили, за то, что они не захотели отречься от бога. Земля ходуном ходила несколько дней и ночей! Да что тогда, и сейчас бывает их слышно – страшно!