23

Он снимал квартиру вместе со своим школьным другом Максом вот уже шесть лет, и у них был налаженный быт, распорядок и распределение обязанностей. Он знал, что его друг еще не спит в такое время, как и многие представители богемы – и точно, тот сидел на их маленькой кухоньке, употреблял вишневую наливку и мучился над очередным стихотворением.

Вообще-то родители Макса хотели для него другой жизни – они были не последними людьми в городе, его отец владел крупным торговым центром и кинотеатром и хотел, разумеется, поставить старшего сына наследником своего дела. Для начала родители намеревались оправить его учиться в столицу, но он чисто из упрямства отказался, хоть и мечтал уехать – но хотел он уехать на свободу, а не учиться по их указке на неинтересную ему специальность. Стать тем, что они из него пытались слепить – нет уж, лучше выбиться самому и приехать в столицу уже известной личностью – по приглашению радио или телевидения, например… Конечно, это были мечты, но ничего слаще них не было для него.

Тогда родители ему перекрыли финансовый кислород, и он стал в ответ искать не слишком обременительную подработку, чтобы продолжать жить и писать стихи. Все это было нелепо и смешно, но такова была жизнь – абсурдна и смешна.

Володе легче, как считал Макс – он же артист по натуре, такой жизнерадостный, ладящий с людьми. А вот ему, Максу, все дается тяжело, с преодолением себя.

Стихи Макса действительно были хороши – от них веяло чем-то загадочным, непостижимым, казалось, что каждая строчка скрывает в себе нечто большее, чем просто удачное сочетание слов. Но проблема была в том, что Макс света белого видеть не хотел, кроме своего творчества – он просиживал над своими стихотворениями целые ночи, поскольку это был целый мир, принадлежавший только ему, и ничто ему не мешало погружаться в себя. Днем же он довольно неохотно занимался своими низкооплачиваемыми подработками. Владимир же считал, что хотя любое творчество важно и полезно для души, не стоит игнорировать другие стороны действительности, и часто старался вытащить своего друга в свет – на встречу с друзьями, концерты и прочие увеселительные мероприятия, считая, что тому это пойдет на пользу. Однако как бы тот ни пытался веселиться, в глазах у него была одна тоска, одна пожирающая его с потрохами потребность – вернуться домой и писать, не отрываясь.

24

Владимир первым делом отправился умываться холодной водой в ванную. Остудив свой лоб и свои мысли и немного постояв, облокотившись на раковину, он присоединился наконец к другу на кухне.

– Ты поздно, – заметил Макс и испытующе посмотрел на него – он как чувствовал, что что-то изменилось. Но Володя отвернулся, пряча невольную улыбку. Так же как с Оксаной, он не хотел выставлять это на обозрение – это сокровенное и нежное чувство, которое не переживет насмешек и назойливых вопросов.

– Да, решил прогуляться – хорошая ночь сегодня. А ты что делаешь? – он посмотрел на раскрытый ноутбук.

Обычно Макс обходился без него во время творчества, потому что предпочитал записывать стихи на бумагу.

– Вот, решил прочитать про средства художественной выразительности, статью для школьников… А то даже школьники их знают, а я, хоть ими регулярно пользуюсь, не знаю, – в тоне Макса были саркастические и какие-то даже слегка истерические нотки – видать, что-то у него не получалось. Чтобы поэт стал читать про средства художественной выразительности, пытаясь разобрать стихотворения по винтикам – это надо дойти ему до крайности, очевидно.

– Почитай, вот, например, про гиперболу, – Макс сделал жест рукой и откинулся на спинку стула, предвкушая развлечение.