Но стоило СССР развалиться, и тут же, моментально, с первым же вдохом свободного воздуха – произошло, причём, не отдалённо похожее, а самое оно. Так что никак не подготовленному и не обученному премудростям буржуазного мира вступившему в пост-советское пространство простому советскому человеку всё это только так и могло увидеться – пошлым провинциальным театром с не менее пошлыми, без души и без мечты актёрами.
В СССР в 1991 году, как и за 200 лет до того во Франции, произошла классическая буржуазная революция. С той лишь разницей, что в СССР при этом самих революционных буржуа не было вообще, так же, как нет, например, толп голых купальщиков на солнечных пляжах в Антарктиде. Если это понимать, то становится очевидно не только то, что у нашей революции 1991 года просто по определению должна была быть главной какая-то иностранная составляющая, но и то, что проявлять исторический героизм и самоотверженно служить общему буржуазному делу на всём пространстве СССР, за очень редкими романтическими исключениями, было просто некому. А неизбежный в таком случае делёж без правил ничейного богатства ничем не лучше и ничуть не благороднее, чем откровенное разграбление чужого добра. И потому зрелище это могло быть исключительно, скажем так, малокультурным.
Немногочисленные российские робеспьеры и мараты конца ХХ века вместо того, чтобы подставлять шею под нож гильотины или возмущённой аристократки, в одночасье стали миллионерами среди по-прежнему совсем небогатого народа. И с тех пор вполне мирно сосуществуют с российскими же фуше и наполеонами, которые в свою очередь с видимым удовольствием играют в государственных мужей и в народную власть. Именно что играют, потому что робеспьеров с маратами не трогают, да к тому же делают вид, будто не знают, что государство – это на русском языке значит «собственность государя», а не народа, или ещё, например, что «центральная власть» в стране «свободных граждан» – это нонсенс; с лингвистической точки зрения в том числе.
И что, разве не дешёвая всё это пародия на классику, да ещё и с мало симпатичными лицедеями? В том-то и дело, что – нет. Во всяком случае в реальном несоветском мире (то есть практически во всём мире за всю его историю) – нет. Макиавелли знал, о чём писал.
Хорошо это или плохо, поможет это укреплению исторического самосознания русских людей или помешает – не знаю; просто отмечаю то, что уже видно невооружённым глазом: российское общественное мнение, стремительно усвоив на практике и на собственной шкуре описанную «роль денег в Истории», в последние несколько лет начало столь же стремительно избавляться от своей уникальной «детской болезни наивности в постсоветизме».
То, что в 1990-е годы воспринимали, как доморощенный провинциальный театр, сегодня уже гораздо более реалистично и законно воспринимают, как нормальную столичную пьесу модного европейского автора. Иначе говоря, массово нарождается то мировоззренческое качество, бремя которого, как опять же писал Макиавелли, любой государь вынужден нести в силу его уникальной и только ему присущей virtu, но которое в массовом народном варианте неизбежно оборачивается просто коллективным цинизмом. Который вряд ли вдохновит рядового обывателя на благородное отношение к своему месту и значению в Истории.
ТЕПЕРЬ второе обстоятельство; на мой взгляд гораздо более фундаментальное и глубинное.
Вот, например, со времени трагических событий, случившихся в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г., прошло всего пятнадцать лет. И тем не менее уже сегодня не в глубинке даже, а прямо в продвинутой Москве есть довольно много людей обоих полов в расцвете сил, с высшим образованием и с активной позицией в жизни – то есть людей с живым и пытливым умом – которые очень удивляются, когда узнают, что в тот день в Нью-Йорке обрушились не две башни-близняшки, в которые врезались самолёты, а три: эти самые протараненные башни плюс ещё одно стоявшее рядом с ними тоже высотное здание. В которое, однако, в отличие от башен-близнецов, никакой авиалайнер не врезался, и на которое даже пожар с протараненных башен не перекинулся. Оно просто вдруг взяло да и обрушилось сразу вслед за башнями: точно так же аккуратно, как они, никого из «соседей» не задев; само по себе; без какой-либо видимой причины.