Эвика прошлась вдоль стен, обойдя то, что когда-то было величественной залой для приема гостей, прикоснулась ладонью к остаткам разбитой каминной полки, обломки валялись на пыльном полу.

Чародей и вампир поразились, увидев, с какой легкостью девушка подняла тяжелый кусок от стены и установила его на прежнее место. Ее бирюзовые глаза неестественно заблестели, а на виске запульсировала венка, после чего девушка упала на колени, ободрав ладони о мелкую крошку и тяжело дыша.

Ингрид хотел помочь ей, но Храфн остановил его:

– Не прикасайся к ней, иначе сам потеряешь силу. Прикосновением, поцелуем она может выпить часть той энергии, которую потратила на серьезное колдовство.

– Дочь чародея, унаследовавшая невероятные способности от отца и его предков, нуждается в подпитке, словно вампир в крови, – Ингрид призадумался. – И давно это у нее?

– Она не всегда может контролировать свою силу, как чародейка, с детства я ставлю барьер на ее способностях, чтобы они ее не прикончили. Чем меньше она колдует, тем здоровее выглядит. Даже я не обладаю той силой, что дремлет в ней.

По вечерам, когда Вайорель с воинами отправлялся на охоту за сурирами, Эвика с отцом сидели у камина. Девушка делила карты Таро на Старшие и Младшие арканы, последними они с отцом играли. Карты были заказаны еще во Флоренции у одного итальянского живописца. Но у Эвики была вторая колода, исключительно для гадания.

– Итак, что нас ожидает завтра утром? – Храфн вытянул ноги к полыхающему огню.

Порой, не смотря ни на какую магию, по замку все равно гуляли сквозняки. Чародей предполагал, что это из-за вампирского тумана.

Эвика вытащила из кармана другую колоду карт и быстро перетасовала. На стол легли: Колесо Фортуны, перевернутая Двойка Мечей и Рыцарь Пентаклей.

Задумчиво побарабанив ногтями по столешнице, девушка подняла на отца взгляд и спокойно ответила:

– Перемены к лучшему, возможность немного расслабиться и… гость, а точнее, двое гостей, – на ее губах появилась теплая улыбка, она предвидела будущее. Храфну редко когда доводилось видеть дочь улыбающейся.

На следующее утро к ним на завтрак зашел Ингрид, вместе с ним был Блейз.

– Доброе утро. Этот сорванец учуял запах твоего ягодного пирога и решил испортить себе аппетит, – вампир положил руку на худенькое плечико ребенка.

– Но, отец, так вкусно пахнет… – пробурчал себе под нос младший принц, после чего подошел к Эвике и поцеловал ее руку. – Приветствую Вас, госпожа.

Чародейка мягко улыбнулась, сделав реверанс, и предложила гостям пройти в кабинет, где их ждало вино. Стены здесь были обиты панелями из вишневого дерева, а под потолком висела кованая люстра. На чистом полу расстелен восточный ковер, выуженный Эвикой из чулана и приведённый в порядок. Часть стены заполняли книжные стеллажи с томами старинных книг, которые Храфн телепортировал из своей флорентийской библиотеки. Массивный письменный стол расположен рядом с окном, закрытым тяжелой гардиной. В камине полыхал огонь.

Мужчины опустились в кресла; между ними стоял круглый столик с кувшином и кубками. Эвика недавно очистила серебро от налета древности, а сейчас подогрела вино.

Ингрид сделал глоток напитка и блаженно закатил глаза:

– Либо ты заколдовала вино так, что оно стало напоминать кровь, либо я чего-то не понимаю, но на вкус потрясающе, впрочем, как и то, что было на вашей с Вайорелем церемонии. Чувствую, как мое тело насыщается, будто я действительно пью кровь, но при этом остается вкус вина и пряностей.

Блейз потянулся к бокалу отца, но тот сурово на него посмотрел.

– Тебе еще рано, только после обряда.