Возле огромного джипа предводителя либералов-регионалов стояла скромная серая «Волга», возле нее с  невозмутимым достоинством водителя персоналки прохаживался молодой удалец в белой рубашке и галстуке.

– На первое время, для знакомства с делами, уважаемый Петр Алексеевич, посмотрите, пожалуйста, вот эту папку, – как раз о социальных потребностях сибирских городков науки, тут и академия, и отраслевая наука, и высокие технологии, а вот здесь – предложения японцев и китайцев, хотят нам помочь хорошо жить. Соблазн есть, деньги сулят немалые, но надо думать, как бы последнюю елку не отдать за их ширпотреб.

Прежде чем соглашаться, принимать бумаги и обещать с ними поработать, Петр Алексеевич решил спросить все-таки, – а у кого же, как не у губернатора, без его ведома, похоже, ни одна муха на бутерброд не сядет, – за что такое внимание к его персоне, чем он обязан? Что все это значит, наконец? Губернатор даже не дал договорить, не дал вылететь ненужным словам:

– В свое время, дорогой Петр Алексеевич, в свое время, все узнаете, не будем друг друга обманывать, но кое-что нам с Вами предстоит уточнить, не так ли? И Вам, и мне. Пока пусть все остается на своих местах, можете на меня полностью положиться. У нас с Вами много общих интересов, так что давайте попробуем вместе поработать.

***

На обратном пути познакомились с «ординарцем», как, смеясь, представился ему шофер. Родом из пригородной деревеньки, отслужил, работал старателем, женился в нашем городке, а теперь вот сам живет – точнее ездит, – с губернатором. Доволен новым назначением, теперь хоть будет дома бывать, миловаться с молодой женой и перевоспитывать сынишку – три года на руках у жены и тещи, от баб ничего хорошего не научишься. Губернатор может вызвать Петра Алексеевича на связь в любую минуту, поэтому он будет следовать с рацией, стало быть, с машиной, как тень, – и любые прихоти – на рыбалку, за грибами, на рынок – или с коллегами куда – теперь задачи не Ваши, Петр Алексеевич, а мои.

Ловко, только и подумал Петр Алексеевич, теперь от него не отвяжешься. Плотно они меня взяли, – в штат? В партию? Грант свалился? Как бы не так, мой дорогой, тебя просто пытаются контролировать.  Интересно, как соотносятся их затраты и моя рыночная стоимость? Боже, а вдруг и Галочка…? Нет, это уже слишком. Еще немного, и меня скоро спеленают, как малое дитя, и все, наверное, чтобы лишить свободы – и выбора, и действий, и главное,  – противодействий. Говорят, что душат как раз подушками, да и в нашем августейшем семействе… впрочем, кто прошлое помянет, тому глаз вон. А глаза нам нужны.

***

По дороге домой Петр Алексеевич увидел вдали знакомую фигуру – только этого ему не хватало, бывшая жена стоит у подъезда. Неужели захочет опять выяснять отношения, узнала, поди, про Галочку, чего ей надо? Но, увидев ее опухшее от слез глаза, понял, что дело серьезное. Сын?

Точно, так и чувствовал, что-то с сыном. Бывшая жена в слезах и в ужасе – с мольбой подумать об их сыне, ей кто-то грозит, она ничего не понимает.

– Перестань делать это! Что бы это ни было, у меня больше никого нет, ведь это твой сын, хочешь ему зла?

– А что именно, чего хотели, кто это был?

– Просто кто-то, подошли на улице и сказали, что если папаня будет дергаться, плохо будет всем. – А кто, чего, зачем и почему, не знает и она. – Слушай, Петр, это не может быть бывший дружок твоей новой пассии, может, тебе из-за нее хотят отомстить? Я смотрю, у тебя в квартире чистота, цветочки, может быть из-за нее? Ты можешь выяснить, поговори с ней, или если хочешь, я могу, – нет, не волнуйся, просто поговорю, что сын-то твой при чем?