В ходе процесса состоялось 403 открытых судебных заседания, была допрошена масса свидетелей, рассмотрены многочисленные письменные показания и документальные доказательства (в основном официальные документы германских министерств и ведомств, генштаба, военных концернов и банков).

На Нюрнбергском процессе 1945–1946 гг. геноцид в качестве преступного деяния был описан как «преднамеренное и систематическое истребление расовых или национальных групп гражданского населения на определенных оккупированных территориях с целью уничтожить определенные расы и слои наций и народностей, расовых и религиозных групп…» (п. «с» ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала).

Таким образом, в послевоенном международном праве было выработано понимание того, что, в отличие от войны, где организованные вооруженные солдаты сражаются друг с другом, геноцид – это одностороннее массовое убийство, в котором государство или другая преобладающая сила намеренно уничтожает значительную часть национального, этнического или религиозного сообщества или группу, в то время как принадлежность к ней иногда произвольно определяется самим исполнителем.

Однако в науке уже в 40–60-х гг. понимание геноцида как преступления было существенно расширено. Примечательно, что отечественные юристы ввели в оборот термин «национально-культурный» геноцид, применяемый к тем случаям, когда отсутствует намерение уничтожить целую группу, но исчезновение этой группы как общности, отличающейся своим культурным своеобразием, с точки зрения агрессора, было бы желательным и полезным. В этих случаях не происходит физического истребления этнической группы, но различными способами уничтожается исторически сложившаяся культура того или иного народа, расовой или религиозной группы людей.[89]

Многие авторы отмечают, что, по существу, именно с определения преступности геноцида и наказуемости этого деяния в международно-правовых актах начался процесс формирования международного уголовного права как юридического феномена мировой культуры.[90]

На 3-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была принята и открыта для подписания Конвенция о геноциде. Именно в этом международно-правовом документе, вступившем в силу в 1951 г., «геноцид» как состав преступления был определен как «любое из следующих действий, совершаемых с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

1. Убийство членов такой группы;

2. Причинение серьезных телесных повреждений или психических расстройств членам этой группы;

3. Умышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

4. Осуществление мер, рассчитанных на предотвращение деторождения в такой группе;

5. Насильственная передача детей из одной группы в другую» (ст. II).

В соответствии со ст. 1 Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г., геноцид относится к перечню преступлений, к которым никакие сроки давности не применяются. Так, например, совсем недавно в Хорватии судили Д. Шакича, одного из командиров «усташей» (профашистски настроенных националистов-партизан), коменданта концлагеря Ясеновац, виновника зверских расправ над сербами, цыганами и евреями во время Второй мировой войны. Количество погибших узников Ясеноваца исчисляется сотнями тысяч.[91]

К большому сожалению, и послевоенная история знает устрашающие примеры актов геноцида. В то же время практически отсутствовала юридическая оценка действий виновных – как государственных деятелей, отдававших приказы об осуществлении актов геноцида, так и исполнителей последних.