Первое время при новой власти крымчане страдали от грабежей и налетов красных, среди которых были и махновцы, и другие временные союзники Ленина. Красноармейцы и анархисты, как правило, мародерствовали, забирали у местных жителей одежду, деньги, драгоценности, угоняли лошадей, другой скот, реквизировали имущество, но случаев убийств и насилия было относительно мало. Семья Гребенюковых, как и другие простые жители Карасубазара, принимала необходимые меры предосторожности и надеялась пережить это лихолетье, чтобы вернуться к довоенной мирной жизни.

Однако, судьба распорядилась по-другому. 25 декабря 1920 года был издан очередной приказ Крымского революционного комитета №167, согласно которому уездные и городские ревкомы Крыма были обязаны в 10-дневный срок произвести очередную регистрацию всех бывших военнослужащих и чиновников, жандармов, полицейских, государственных служащих, духовенства, собственников, чьё имущество исчислялось стоимостью свыше 25 тысяч рублей по ценам мирного времени, всех лиц, прибывших в Крым в периоды с 1 февраля 1918 года до марта 1919-го и с 1 июня 1919 года до падения власти Врангеля. Неявка на регистрацию грозила судом «революционного трибунала» и карами, полагавшимися «контрреволюционерам».

Саша и его близкие на семейном совете долго размышляли, подлежит ли он регистрации и как в данном случае лучше поступить? Вмешалась всезнающая соседка, которая порекомендовала Александру все же зарегистрироваться, чтобы избежать возможных последующих репрессий. Она аргументировала этот совет тем, что юноша из семьи простого рабочего-слесаря был насильно мобилизован, на фронте не был, никакого участия в боевых действиях не принимал. Якобы, его вины перед новой властью нет, поэтому и опасаться ему нечего. Тогда еще ни эта женщина-соседка, ни семья Гребенюковых, не могли себе представить, всей подлой и коварной сущности большевистской власти, которая жила по своим, античеловеческим законам.

Регистрация проводилась в здании бывшей городской управы, куда и прибыл в назначенное время Саша. В этот день домой он уже не вернулся. Вечером родители направили старшего сына Сергея разузнать о судьбе Саши. Сергей уже успел побывать на фронтах Первой мировой войны, зарекомендовал себя в городе хорошим слесарем, мастером на все руки, местные жители относились к нему с большим уважением. Часовой с винтовкой на входе в здание оказался не из местных и заявил, что ревком уже закрыт, приема посетителей нет.

Спустя какое-то время на крыльцо вышел другой вооруженный мужчина, в котором Сергей узнал местного жителя, известного в Карасубазаре как Гришка Косой. Никто толком не знал, откуда он здесь появился, каковы его настоящие имя и фамилия, каков возраст, есть ли у него где-то родственники? Места постоянного жительства у него не было, занимался тем, что нанимался в работники (батраки) по хозяйству (дров нарубить, забор подправить, травы накосить, скот выпасти и т.п.). Не чурался при этом подворовывать (что плохо лежит), заработанное или украденное, как правило, пропивал в ближайшем питейном заведении. Прозвище Косой он получил после того, как в пьяной драке потерял один глаз. Одним словом, – типичный местный люмпен. Сейчас он был в потертой изрядно серой овечьей папахе с пришитой по диагонали красной лентой, длинной шинели не по росту, явно с чужого плеча, в руках держал винтовку-трехлинейку с примкнутым штыком.

Сергей окликнул его, тот подошел, узнал собеседника в сумерках, уважительно поздоровался: «Здравствуй, Сергей Иванович!». На вопрос: «Где Александр?» – растерянно засуетился, отвел Сергея подальше за угол здания и шепотом сообщил: «Они все сидят в подвале ревкома, охраняет арестованных присланный из Симферополя караул из числа латышских стрелков и чекистов, среди них есть даже один китаец». Сергей поинтересовался, могут ли Сашу освободить? На что Гришка промямлил: «Это вряд ли, разве что за золото?». Договорились, что Сергей попробует найти чего-нибудь ценного в доме и через час они встретятся вновь на том же месте. Пулей брат помчался домой и сообщил родителям неприятную весть. Семья быстро собрала все ценности, имевшиеся в доме. Наскребли два обручальных родительских кольца, материнский золотой кулон на цепочке, отцовский нательный крестик, две серебряные чайные ложки и портсигар. Через час Сергей продолжил встречу с Григорием, который взял завернутые в носовой платок ценности и отправился с ними в ревком. Вскоре он с недовольным лицом показался на пороге и сообщил, что начальник караула не может отпустить Александра: то ли ценностей оказалось мало, то ли он боится вышестоящего начальства? Но старший чекист все же разрешил негласное свидание брата с арестантом под присмотром Гришки, который оказался как бы на подхвате у новых властей на положении добровольного дружинника.