Эббершоу уставился на него.

– Боже мой, – сказал он почти восхищенно, – вы залезли в его карман, пока проделывали свой трюк.

Кэмпион засмущался и, как показалось Эббершоу, слегка покраснел.

– Ну, – сказал он наконец, – в некотором смысле да, но, если вы не возражаете, давайте назовем это leger de main, ладно?

Эббершоу и Кэмпион медленно спускались по лестнице на второй этаж. Тем временем в доме воцарилась неестественная тишина. Свечи в железных канделябрах не горели, поэтому в коридорах было довольно темно, если не считать легкой серости тут и там – это сквозь открытые двери спален просачивалось слабое сияние звезд.

– А почему бы нам не пройти через мой шкаф в кладовку, а потом спуститься в комнату Долиша через камин? – прошептал Эббершоу, коснувшись руки Кэмпиона. – Мы могли бы застать его врасплох.

Мистер Кэмпион, похоже, сомневался. Его голос, высокий и, как всегда, беззаботный, тихо зазвучал в густом мраке:

– Это было бы недурно, доктор, но боюсь, мы уже опоздали. Черт бы все побрал, стрельба внизу, которую затеяли наши друзья, должна была подсказать старику, что что-то неладно. Это само собой разумеется. Думаю, нам лучше спуститься и посмотреть, как дела у наших малышей. Ступайте тихо, держите пистолет наготове и, ради всего святого, не стреляйте, если только это не вопрос жизни и смерти, прекрасной, как сон.

Он на шаг-другой обогнал Эббершоу. Гуськом они двинулись по длинному коридору, беспрепятственно достигли вершины лестницы и на мгновение остановились, прислушиваясь.

Внизу царила тишина – сиплая, скрипучая ночная тишина старого дома, и у Эббершоу неприятно закололо в ступнях.

Выждав время – казалось, будто прошла вечность, – Кэмпион снова двинулся дальше в густой тени стен, ступая с такой осторожностью, что старое дерево даже не скрипнуло под его шагами. Эббершоу осторожно следовал за ним, сжимая пистолет. Подобные вещи были явно не в его стиле, но он был полон решимости довести дело до конца, не теряя достоинства. Ему могло не хватать опыта, но отваги было в избытке.

Внезапный сдавленный возглас мистера Кэмпиона, шедшего на шаг впереди Эббершоу, заставил его вздрогнуть; он и не думал, что последние сорок восемь часов так сказались на его нервах.

– Осторожно! – Голос Кэмпиона был едва слышен. – Впереди раненый.

Он молча присел, вытащив крошечный электрический фонарик. Крохотное пятно света упало на повернутое в сторону лицо человека, лежавшего на лестнице.

Эббершоу посмотрел вниз и почувствовал, как кровь приливает к ушам, – он узнал Криса Кеннеди, неестественно бледного, должно быть, из-за раны над правым виском.

– Его уложили весьма знакомым мне тупым предметом, – печально пробормотал Кэмпион. – Ох уж этот Крис, вечно такой импульсивный. Мальчики есть мальчики, однако… Да уж.

– Он мертв? – Эббершоу не мог оценить серьезности раны и едва узнавал собственный голос, настолько он был напряжен и охвачен ужасом.

– Мертв? – Кэмпион, казалось, был удивлен. – Ох, боже мой, нет, лишь ненадолго выбыл из игры. Наши друзья – настоящие мастера в таких вещах, и мне кажется, что дядюшка Долиш пока решил не убивать своих цыплят. Разумеется, – тихо продолжал он, – я не хочу и предполагать, что он предпримет теперь, когда мы сознательно перешли в наступление. Но лучше нам держаться принятого курса и соблюдать осторожность. Переступите через него – не бойтесь, здесь он в такой же безопасности, как и везде, – и вперед.

Эббершоу осторожно перешагнул через лежащую фигуру и тихонько последовал за неутомимым мистером Кэмпионом.

Они достигли подножия лестницы, и Эббершоу задумался о том, куда Кэмпион планирует двинуться дальше, но вдруг направление выбрали за них. Со стороны людской, вниз по лестнице слева, раздался грохот, эхом разнесшийся по всему дому; последовал град выстрелов, и кто-то хрипло вскрикнул – явно от боли и ужаса.