– Но ведь вы не смогли бы выбраться, – перебила Мегги, явно сбитая с толку ее рассуждениями.

– Разумеется, я не смогла бы выбраться, – энергично сказала миссис Мид. – Но и он не мог войти. Мой длинный язык точно доведет меня до беды, так что лучше я дождусь среды и своего сына. Вряд ли они начнут ломать дверь, чтобы убить меня. – Ее глаза блеснули. – Но когда сюда явится мой сын, этим безбожникам плохо придется. Я не собираюсь молчать.

– Это все, что вы знаете? – спросила Мегги.

– «Все»? – Тон миссис Мид был весьма убедителен. – Хватит и того, что я знаю. Пускай и не эти трое убили полковника, но в доме есть кто-то, кто это сделал, и… – Она резко замолчала, переводя взгляд с Эббершоу на Мегги. – Почему вы так странно смотрите друг на друга?

Но ответа не прозвучало. Они многозначительно переглянулись: одна вещь, сказанная старухой, поразила их обоих, и они оба сделали одинаковый вывод. Пускай и не эти трое убили полковника, но в доме есть кто-то, кто это сделал. Таким образом, можно было снять обвинения с Долиша, Гидеона и Уитби, как и со всей прислуги, ведь та была заперта в своем крыле… А настоял на этом Альберт Кэмпион. Кто же тогда был повинен в убийстве? Сам Альберт Кэмпион или кто-то из их компании? Никто не произносил ни слова – сказать это вслух было попросту невозможно.

Тревожное открытие, сделанное благодаря рассказу миссис Мид, на некоторое время лишило Мегги и Эббершоу дара речи. До знакомства со старухой они оба легко проводили черту между своими и чужими, но теперь ужасное подозрение пало на гостей Уайетта Петри, включая Альберта Кэмпиона.

Конечно, была еще спасительная нить, надежда на то, что, запирая слуг, Кэмпион в спешке проглядел отсутствие одного из них. Но даже в этом случае ни Эббершоу, ни его суженая не могли проигнорировать вероятность того, что убийца и в самом деле кто-то из их компании.

Вся прислуга в доме был нанята фон Фабером или его подельниками, то есть фактически эти люди – члены банды. Они все зарабатывали на хлеб, приглядывая за полковником Кумбом, и его смерть не была им на руку.

Но, с другой стороны, даже если бандиты и не убивали полковника, они наверняка замели все следы настоящего убийцы. После истории миссис Мид клубок запутался еще сильнее.

– Вот бы выбраться отсюда, – пробормотала Мегги, глядя на Эббершоу.

Тот быстро кивнул. Догадки и теории могли и подождать; важнее всего сейчас было если не сбежать из особняка, то хотя бы воссоединиться с другими гостями.

Он обратился к старухе.

– Из вашей темницы выбраться никак нельзя? – спросил он, имея в виду комнату, на пороге которой все еще стояла миссис Мид.

– Здесь только камин и дверь, – покачала она головой, – через дверь не выйти, поскольку я заперлась на засовы изнутри, а он запер меня на ключ снаружи. Если хотите, можете осмотреть камин, но даже если вам удастся взобраться по дымоходу, попадете на крышу. Советую все-таки дождаться среды, пока мой сын не вызволит нас.

Эббершоу хотел просветить ее относительно шансов ее сына против вооруженного фон Фабера, но воздержался и ограничился кивком. Как всегда практичная, Мегги задала новый вопрос:

– Что же вы тогда едите? Или вы все это время голодали?

Миссис Мид выглядела весьма огорченной.

– О, они не посмели оставить меня без еды, – сказала она, – разумеется. – Очевидно, ей не приходило в голову, что ее легко могли бы уморить голодом. – Утром и вечером ко мне присылают Лиззи Тидди с подносом.

– Лиззи Тидди? – Эббершоу вопросительно поднял глаза. – Кто это?

Улыбка, насмешливая и неприятная, расплылась по морщинистому лицу.