Всадники, которые находились на пригорке, спешились, но не стали спускаться с возвышенности. Они заметили женщину, бегущую к ним. Один из них повел лошадей к ручью, протекавшему поблизости, другой – в дорогой скандинавской одежде пристально смотрел на молодую женщину, и было очевидно, что он её узнал.

– Что с тобой? – спросил его друг, почувствовав, что рука, на которую тот опирался, пытаясь застегнуть ремешок, содрогнулась.

– Посмотри, – мужчина ткнул пальцем в сторону женщины, – это она!

– Кто?

– Я ее знаю. Это моя жена. Но я не понимаю, как она тут оказалась и почему так странно одета?

Мужчина внимательно посмотрел в сторону бегущей к ним Ольги.

– У тебя есть жена?

– Скорее, была жена. Грехи молодости, – мужчина решительно направился в сторону раскрасневшейся, бегущей к нему женщины, наматывая хлыст на кулак.

Хельга с интересом всматривалась в лицо мужа, пытаясь понять, как этот мужчина мог несколько лет назад бросить ее одну с младенцем без средств к существованию и отправиться в чужую страну?

Но внезапно она заметила розовое облачко, появившееся над его головой. Присмотревшись к нему, женщина вскрикнула:

– Ты убийца! Над тобой знак Перуна!

– И это вместо приветствия, – мужчина покачал раздраженно головой. – Что с тобой, несчастная? Что ты говоришь? Ты сошла с ума?

Он отшатнулся от Хельги. Но она бросилась на него с кулаками. Мужчина оттолкнул бывшую жену и закричал:

– У тебя померк рассудок, да я и не знаю тебя, ведьма!

– Нет! – отвечала она, рыдая. – Ты узнал меня, сразу, как увидел. Я чувствую всё, что ты не можешь сказать словами!

– Бред! Как ты могла оказаться тут? Я не понимаю, – мужчина с горечью ударил хлыстом по траве.

– Бред? После твоего побега мне пришлось стать воительницей. Я отправилась по твоим следам, надеясь отыскать тебя.

Внезапно Хельга замолкла и спустя минуту, приложив палец к губам, вскричала, указывая левой рукой на запад:

– Ты слышишь?

– Что я должен слышать? – Он повернулся к холодному морю и прислушался.

Со стороны Варяжского моря, казалось, доносился неясный гул человеческих голосов, как бы взывавших к расплате; но этот шум был заглушен свистом сильного холодного ветра в лесу.

– Ты слышишь? Это Мара – она пришла за тобой.

– Да, слышу и вижу, что ты – оборванка и сумасшедшая, но даже не надейся, что я возьму тебя с собой. Нам лишний рот не нужен. Мы сами не знаем дороги.

– Нет, я – не оборванка, – возразила Хельга. – Это скорее ты – убийца и предатель.

– Да, я – убийца и предатель, а ты – потaскуха, – мужчина ткнул рукояткой хлыста женщине в живот.

– Ты смеешь меня упрекать? – она вскинула гордо голову. – Для меня сейчас нет ничего невозможного; я знаю слова, прогоняющие всякую печаль, хворь и любую немощь. За эти годы я научилась повелевать смертью!

– Так заставь! – Его глаза блеснули презрением.

В этот момент мужчина выхватил из рукоятки хлыста нож с серебряным лезвием и полоснул Хельгу по горлу. Кровь брызнула ему в лицо, он отшатнулся и упал на левое колено. В этот момент из чащи леса выпрыгнул огромный серый волк и вцепился убийце в горло, повалив на траву. Животное с рычанием стало рвать жертву.

Хельга, прикрывая ладонью рану на шее, тихо шептала:

– Мне снилось, будто я держала тебя в объятиях; ты истекал кровью, она лилась на мое сердце, и я задыхалась. Я не могла понять этот сон, а теперь…

Волк с окровавленной пастью повернулся к Ольге, посмотрел в ее глаза, будто прощаясь, вильнул хвостом и скрылся в чаще леса.

Сопутники ее мужа уже бежали к ним, но она лишь, придерживая живот, аккуратно села на примятую траву и посмотрела в небо – оно было багряным.