– Спасибо, я понял.

Они попрощались. Йохан и Ада направились обратно в таверну. Эта ночь была оплачена, они могли переночевать там. Плащ скрывал то место, где раньше была рука у Йохана. По пути девушка была на взводе, рассказывала, как переживала, как отправилась к Виктору для того, чтобы узнать, где он. Охотник же молча шел, уставший и хмурый, выслушивая женские переживания. Благо продолжалось это не долго.

– Что ты делал у этого врача? – Спросила после недолгого молчания Ада, – О какой боли он говорил? – В ответ Йохан снова вздохнул.

– Я устал, хочу отдохнуть.

После этих слов, девушка по дороге домой больше не обронила ни слова, лишь печальным лицом погрузилась в свои мысли. Они молча вошли в таверну, ни смотря на то, что была ночь, внутри сидели с десяток людей. Посетители покосились на гостей, и проводили их взглядом до коридора, где была их комната.

– Завтра днем мы должны освободить комнату, – Сказал Йохан, открывая дверь, – В деревне нам делать нечего.

– Куда мы пойдем? – Сказала Ада.

– У меня есть знакомый, он живет в городе Гюхимдир, это к северу отсюда, – Охотник присел на свою кровать. – Два, три дня пути.

– Довольно далеко, – Девушка задумалась.

– Да, но у меня нет иных вариантов, – Охотник сидел в тени, лунный свет не попадал на него.

– Согласна.

– Тогда спокойной ночи, Ада. Нужно отдохнуть.

Йохан завалился на кровать, накинул на себя одеяло и мгновенно уснул. Девушка посидела еще какое-то время в раздумьях, после сняла с себя лишнюю одежду и легла спать. Было слышно, как стучат кружками посетители, иногда громко смеялись, но в основном все было тихо, лишь после полуночи были слышны тихие постукивания посудой. Когда наступила поздняя ночь, в таверне остались только хозяин со своей хозяйкой и снимающие комнату люди. В помещении стало безмолвно, ничего не могло потревожить их сон в эту ночь.

***

Сдерживаемые стоны, сквозь зубы были слышно прерывистое шипение. Йохан лихорадочно открывал мешочек с лепестками сонгуль, корчась от боли. Через время борьбы с веревочкой, которая как змея уходила из неловкой, слабой руки охотника, наконец, ослабилась и поддалась. Йохан схватил горсть, еле сдержал один лепесток и откусил верхушку, треть сухой сонгуль. Он быстро жевал растение, оно крошилось, и застревала в зубах, оставалась на горле, липла к небу. После этого он снова лег на кровать, и, борясь с болью, начал ждать, когда она стихнет. И минуты не прошло, как голова закружилась, в глазах появился туман, а боль постепенно начала уходить. После, охотник восстановил свое дыхание и смог сесть на край кровати, ощущая слабость и изменения в сознании. Теперь мысли не уходили, они оставались, дожидаясь обязательного рассмотрения владельцем. Каждая мысль нуждалась в своем ответе, и вопросов было больше с каждым разом. Голова была забита.

Пока Йохан переживал странное состояние, от его шумных вздохов проснулась и Ада. Она обомлела, увидев своего спутника таким. Девушка пыталась выдавить из себя слова, но в тот же момент к горлу подступил ком, а к глазам слезы. Она закрыла лицо руками, наклонилась и просто плакала. Йохан смотрел на нее очами полными пустоты. Затемнения под глазами, усталый, мертвецкий вид и эта конечность, которая была скрыта за серыми бинтами – казались чем-то ужасным и нереальным.

– Мне… пришлось, – Йохану мешали мысли.

Девушка подорвалась, оделась и вышла из комнаты, вытирая

слезы рукой. Охотник не стал ее задерживать. Ада, при выходе, чуть не задела только что вставшего хозяина таверны, мимолетно пробормотав что-то, она быстрым шагом ушла. Хозяин лишь покосился на нее, а потом любопытным взглядом, как бы невзначай, заглянул в комнату к Йохану, но тут же быстро отвел взгляд. Как только охотник пришел в себя, то стал собирать вещи. Для начала проверил свои скудные богатства, потом лук, нож. Поднял плащ, надел на себя, прокрутил в голове план на сегодняшний день и собрался выходить. Но остановился, потому что заметил, как девушка оставила браслет и брошь на тумбочке. Он решил взять их с собой, чтобы никто из любопытных посетителей не стащил. Йохан вышел из комнаты, подошел к хозяину, который уже стоял за стойкой и протирал кружки.