До вечера промаялся на берегу. Причаливали рыбаки, закончив ужение. Их садки и ведерки были набиты золотистыми карасиками от 15 до 30 граммов каждый. Выходит, озеро еще один аквариум, набитый тугорослыми особями.

Виль причалил, когда уже начало смеркаться. К моему удивлению, в его садке бултыхались вполне товарные, граммов по сто-двести, серебристые и золотистые караси общим весом килограммов до пяти. Нет, с Бессонным озером прощаться не стоит, решил я для себя и через неделю снова оказался на берегу, на этот раз без напарника. Но место, где рыбачил Виктор, запомнил хорошо. Там и заякорился.

Поклевки следовали, едва успевал забросить удочку. Увы! Клевали одни пятачки, которые годятся лишь в качестве живца. Но Виль ловил совсем других карасей! Значит, что-то я делал не так, значит, не смог приноровиться к новому для меня водоему! Придется напроситься в ученики, несмотря на солидный рыбацкий опыт. Надо же разгадать, каким образом он ловит в бессонном аквариуме вполне товарных карасей, а другие рыбаки привозят домой одну мелкоту.

Случай представился довольно скоро. Было раннее утро, когда мы с Вилем выплыли примерно в то же место, как и в первый раз. Остановились. Сбросили с кормы и с носа якорные кирпичи. Закинули по две удочки. Разбросали у поплавков прикормку из пареной смеси овса с перловкой.

Минут через десять я увидел, что Виль вываживает первого карася. Судя по тому, как согнулся гибкий хлыстик удилища, на крючке сидел отнюдь не маломерок. Я же к этому времени вытащил двух карасиков граммов по двадцать. И это не было случайностью. У него поклевки случались реже, но его караси были в пять-шесть раз крупнее моих. В чем дело? Прикормка одинаковая, наживка та же – навозный червь и зерна перловки.

В какой-то момент я обратил внимание, что на его удочках расстояние между крючком и поплавком с метр, не больше. И насадка выглядит вроде бы крупнее, чем на моих крючках. Получалось, что он ловил в пол-воды и насаживал на крючки по два или три зернышка перловки. Я нервно перестроил свои снасти и снова забросил. Ждать пришлось недолго. Один из поплавков качнул красной головкой, склонился, неспеша улегся на воду и пошел в сторону. Я подсёк и сразу же почувствовал: вот он, мой первый товарный карась!

Секрет оказался прост. При ловле со дна привлеченная прикормкой и копошившаяся в иле в ее поисках мелкота набрасывалась на насадку и становилась трофеем удильщика. Крупный карась держался выше, собирал корм с подводных стеблей. Перловка на крючке не должна была уходить в заросли, а телепаться у самой их поверхности. Товарный карась, заметив ее, поднимался выше, всасывал. В этот момент поплавок и ложился плашмя на воду.

Конечно, мой улов уступил по весу улову Виля. Но все равно с этого дня я мог считать себя приобщенным к тайнам рыбной ловли на Бессонном озере.

В благоприятных условиях карась вырастает до килограмма и более. Наиболее удачные трофеи удильщиков, например, в плавнях Ахтубы или южных сибирских озерах, превосходят два килограмма. В некоторых водоемах Подмосковья появился гибрид карася и карпа. Этот метис, хоть и не способен рожать себе подобных, зачастую достигает веса до килограмма и более.

Первое мое общение с карасевыми метисами произошло на подмосковном озере Инженерном близ Алабино, в пору цветения шиповника. По рыбацким приметам, это время карасевого жора. На озеро мы прибыли вместе с корреспондентом «Красной звезды» Володей Житаренко (впоследствии он погиб в новогоднюю ночь в Чечне). С вечера прогрели землю, костер передвинули и устроили на кострище постель. От земли, как от русской печки, шло тепло. Майские ночи коротки, и Житаренко, завернувшись в плащ-накидку, отказался подниматься с рассветом. Я же разбросил веером удочки и с нетерпением стал ждать поклевки.