Мы с Джеем наблюдали за этим местом в течение последних двенадцати часов, устанавливая личности и девочек, и преступников. Каждая пролетевшая секунда казалась нам вечностью, ведь они в этот момент переживали нечто ужасное.

Прежде чем явиться сюда, в то время как Джей продолжал наблюдение, я позволил себе пять часов поспать – этого достаточно, чтобы сохранить остроту ума. Я должен находиться в наилучшей форме, если хочу вытащить их живыми.

– Я здесь, чтобы вернуть вас домой, – отвечаю я, запихивая пистолет в ботинок.

Она, как и несколько других девчонок, смотрит на меня настороженно.

Никто из них не собирается мне доверять.

И я могу это понять.

Я с головы до ног в шрамах, мои глаза разного цвета – оба довольно жуткие – и я немаленький парень. Не говоря уже о том, что я только что убил кучу людей у них на глазах.

– Подкрепление прибыло, – сообщает Джей, как раз перед тем, как до меня доносится звук открываемой задней двери и на склад вбегают еще несколько человек.

– Дружище, да здесь кровавая баня. Бедные девочки! Как тебе не стыдно, Зед.

От звука голоса Руби я вздрагиваю. Меня не заставит вздрогнуть пуля, выпущенная в паре сантиметров от моей головы, но Руби… Боже, помоги мне.

– Этого нельзя было избежать, Руби. Я…

– Не хочу больше слышать ни слова. Если бы твоя матушка была здесь, она бы тебе задницу надрала.

Я ворчу себе под нос, но ничего не отвечаю, давая ей возможность заняться девочками и продолжить честить меня. Руби была близкой подругой моей матери и любит напоминать мне и остальным членам команды, как она подтирала мне задницу, когда я был маленьким.

Если бы я имел возможность прикончить этих торговцев людьми без свидетелей, то я бы, конечно, так и сделал, и меня бесит то, что я усугубил травму этих девчонок. Но когда у тебя склад, полный вооруженных людей, то вызывать их к себе в офис по одному так, будто это увольнение с работы, не получится. Их нужно убирать быстро, там же, где они и стоят. В противном случае можно допустить ошибку, и тогда есть вероятность, что пострадают заложники.

Это было необходимо для освобождения жертв.

Двое остальных, пришедших с Руби, Майкл и Стив, занимаются телами. Майкл тащит сопротивляющегося Фернандо наружу, мимоходом перебрасывая мне ключи от цепей девочек. Руби уже отыскала второй комплект на одном из трупов и в данный момент освобождает пленниц.

Я подхожу к мамочке-наседке группы и снимаю с нее ошейник, и моя рука почти дрожит от ярости, что мне приходится снимать гребаный ошейник с шеи маленькой девочки. На ее горле раны и большой синяк, однако я не позволяю ей заметить ярость, кипящую во мне. Она молча смотрит на меня, в ее красивых светло-карих глазах борются подозрение и неуверенная надежда.

Ее глаза напоминают мне мою маленькую мышку, и в моей груди вспыхивает что-то оберегающее.

– Как тебя зовут, малыш? – спрашиваю я, не сводя с нее глаз. Вероятно, она ожидает, что мой настороженный взгляд отправится в путешествие по просторам ее тела, но подобного дерьма она от меня не дождется.

– Сицилия, – отвечает она.

Я поднимаю бровь.

– Твои родители оттуда? – спрашиваю я, обращая внимание на ее загорелую кожу, проглядывающую под грязью на лице.

Она неуверенно кивает.

– Ма и па родились там, но не смогли вернуться туда с тех пор, как стали подростками. Они говорят, что назвали меня в честь острова, потому что, хотя они и тоскуют по дому, я – единственный дом, который им нужен.

Киваю, изучая ее лицо. От ее правого глаза расцветает фиолетовый цвет, и во мне вспыхивает еще одна искра гнева.

– Готова снова подарить им дом?

Она делает паузу, а затем на ее лице появляется робкая улыбка.