Та замолчала, с удивлением глядя на меня, затем неуверенно протянула:

– Э-э-э! Профессор, мы же пока ещё не выпускники. Кто ж нас возьмёт на работу?

– Ладно, это я так, – махнул я рукой, – выкладывайте, с чем пришли.

– Профессор! – вновь приободрилась староста группы, – мы тут немножко поэкспериментировали с молнией.

– Опять?! – прервал я её грозным окриком, – я же вам запретил!

– Мы по чуть-чуть, буквально самую капелюшечку, – девушка тут же пальцами показала между большим и указательным просвет буквально в миллиметр, – Вот настолько! И попробовали воздействовать молнией на мёртвую зону.

Я встрепенулся, собираясь уже высказать все, что о них думаю, потому что никто бы не мог предугадать, как мёртвая зона поведёт себя при подобном воздействии, но заставил себя промолчать, видя, что девушку буквально распирает от желания рассказать мне что-то важное.

– Профессор, воздействие было очень коротким, но по всем замерам распространение зоны уменьшилось, скорость роста упала.

– Намного?! – тут же подался вперёд я, разом перестав злиться.

– Примерно на одну десятую. Через полчаса скорость вернулась к прежней. Но это точно не погрешность наблюдений. Мы на сто процентов уверены, что замедление было.

Поджав губы, я сощурился, глядя в пустоту:

– Понятно. Вы молодцы, – после чего резко встал и скомандовал, – за мной!

«Мне хотя бы отсрочить на полгодика-год, – думал я, почти бегом направляясь к нашему летающему транспорту, – за это время обязательно найдётся какое-то решение».

Я верил в свою удачу, которая, хоть и работала не совсем так, как мне бы хотелось, но всё-таки работала. Только поэтому я до сих пор был жив и здоров, как и мои студенты. Мне просто нужно было время.

Приземлившись вблизи границы мёртвой зоны, я спрыгнул с борта нашей летающей лодки и хмуро покачал головой. То, что оставалось там, за невидимой границей, выглядело страшно: мёртвые, почти чёрные остовы деревьев, словно гнилые зубы, торчащие из серой, цвета пепла, земли. Проплешина постепенно захватывала всё новые и новые участки леса, и растения на её границе медленно умирали. Там, где это неизвестное излучение касалось корней, мгновенно желтели и начинали осыпаться листья, жухла трава, увядая, словно прибитая морозом. Между этими чёрными остовами и зелёной массой ещё живых деревьев тянулась жёлтая полоса шириной в десяток метров. И всё это в абсолютной, действительно мёртвой тишине. Здесь не было даже ветра.

Вообще, у меня складывалось впечатление, что в основе проклятья лежала какая-то из форм энтропии. Ничем другим подобный эффект я объяснить не мог. Вся живность покинула эти места задолго до того, как граница мёртвой зоны приблизилась. Животные и птицы каким-то своим чутьём ощущали, что там находится смерть, и поспешно спасались, как от лесного пожара. Кажется, даже насекомые пытались убраться вслед за ними, размеренно движущиеся колонны муравьёв я видел точно.

– Ладно, – зло тряхнул я головой, оглядываясь на спустившихся следом студентов, – показывайте, что вы делали и как.

Сам я достал секундомер и включил магическое зрение, чтобы отслеживать все возможные изменения. А Силлана, выстроив одногруппников полукругом, скомандовала:

– В одну точку по моей команде!

После чего они все пятеро дружно начали каст. Получилось не совсем слитно, один из студентов на долю секунды запоздал, но всё равно соединённая мощь получившейся молнии оказалась достаточной, чтобы та с треском и грохотом вонзилась в границу мёртвой зоны.

И вот тут я её увидел воочию. Словно вспыхнувшая плёнка, в месте удара молнии невидимая обычно пелена проклятья заколебалась, будто в судорогах, и приостановила своё неумолимое движение. Я же быстро щёлкал секундомером, делая отсечки по времени, и убеждался, что ребята оказались правы. Заклинание молнии действительно тормозило процесс.