Как некогда, когда был мал,
Он от отца подарков ждал.
А кто Христос? взлетевший демон,
Что ложью помогает нам,
Сын Дьявола, нас пожалел он,
И поплатился он сполна.
Нам показал он воскресенье,
Дав нам надежду на спасенье,
И Бога нам придумал он,
Взамен того, кем был рождён.
Не беспощадного и злого,
Пред кем заступник наш он сам,
А доброго и всеблагого,
Творящего все чудеса.
Как разум наш и как мы сами.
Простор открыл он перед нами,
И силы ввысь стремиться дал,
И на кресте за нас страдал.
Поверь мне, в мирозданье этом —
Тот, кто всё создал, – сумасброд.
То мир подарит как конфету,
То, издеваясь, отберёт.
Людей родных и радость жизни
Крадёт у нас как подлый тать.
Наш путь прервав, велит на тризне
Себя хвалить, а не роптать?
Раскинув руки для объятий,
Над ямой, вырытой для нас,
Стоит, готовя нам распятье,
Со сказкой, что нам души спас.
И в западню мы попадаем,
Обман пред смертью осознав,
И безутешно мы страдаем,
Ему последнее отдав.
А это вера и надежда,
Которыми всю жизнь живём,
Не будет ничего, как прежде,
Всё мы в аренду лишь берём.
Как глупые, считаем, дети,
Что всё даётся навсегда,
Мы вере попадаем в сети,
И с ней уходим без следа.
Павел:
«Бог – это истина, мне ясно,
Он высший разум, он закон.
Создать наш мир такой прекрасный
Всё в мире зная, мог лишь он.
И церковь говорит народу:
Он человеку дал свободу
Каким быть – добрым или злым,
Велев сверять поступки с ним.
Да, Бог наш, он живёт не в храме,
Не в толпах с камнями в руках,
Не в небесах за облаками
И не на этих облаках.
Мы в этой жизни столько стоим,
Насколько храм хорош, что строим
Надежде мы в душе своей,
Там жив он до последних дней.
Бог в нас, он в праведных поступках,
Он – вдохновенья, счастья час.
А для тебя – он в мясорубку,
Как супостат бросает нас.
Судьба от нас самих зависит,
Себя унизить и возвысить.
Лишь сами можем и везёт
Тем, кто извне добра не ждёт.»
Пётр:
«История – вся мясорубка.
А эволюция – резец.
Ломается все то, что хрупко,
Бог только выжившим отец,
А остальным – палач кровавый,
Который обладает правом
Обрезать чьей-то жизни нить,
Не пожалеть, не пощадить.
И тайна Бога в том таится,
Что двуедин он и двулик.
Он рая царь и ада рыцарь,
Он и невидим, и велик.
Мы просим, в сущности, в молитвах,
Забыв про все кровопролитья,
Чтоб в прошлом, выметая сор,
Он строже, жёстче вёл отбор,
Надеясь быть в числе сильнейших.
Кто выживет на этот раз
И что окажется в дальнейшем,
Не знает не один из нас.
Чудес предсказанных немало.
Писанье надвое сказало,
Что сам Христос – из их числа,
Что Бог – отец его прислал.
От духа вечного рождённый,
Спасти евреев должен был,
Сменить порядок заведённый,
Поднять умерших из могил.
Еще в дни ветхого завета
Мечтали о посланце этом.
И он, конечно, послан был,
И без разбору всех любил.
Но не за праведность в поступках
Спасти нас всех он обещал
От той последней мясорубки.
Он беззакония прощал
Тем, кто украл и слицемерил,
Но искренне в него поверил,
Раскаявшись в свой смертный час.
А самым праведным из нас.
Он веру дал, сказав убогим:
«Вас полюбил спаситель ваш».
Как дети, став едва на ноги,
Идут, держась за карандаш,
Так и они идут за Богом,
Постов кто в соблюденье строгом,
Кто в потакании другим.
И легче жить на свете им.
Касается что предсказанья
Нам о пришествии втором,
Которого как наказанья
Мы хоть боимся, все же ждем…
Уж многими концами света
Пугали нас, его, ж, все нету.
Иль им считать метеорит,
Что вдруг планету разорит?
Иль будет то посланец ада?
Ждём как ацтеки мы чудес.
Те ждали все Кецалькоатля,****
А к ним как Бог сошел Кортес.
Не в том ли скрыта тайна Бога
Из «Откровений»? Понемногу
Я прозреваю сквозь года.
Кого же ждали мы всегда?
Иль он пришел уж незаметно,
Как будто ждали не его?