Вхожу в зал и удивляюсь, что все так буднично. Девчонки лениво переругиваются, уборщица Дашка умудряется наделать ведром столько шума, будто оно не пластиковое, а оцинкованное. Они все те же. А я уже не та.

– Элла, Эта идиотка Маша опять брала мой фен и переключила на горячий режим! – брызжет слюной толстая Лидка.

Она интересна тем, что на голове у нее всегда дом, а в голове – бардак. Я уверенна, что именно она переключила фен, а потом забыла, и теперь валит все на Машу. Но сегодня я не стану спорить с Лидкой, и вообще не с кем. Это все так мелко и не имеет никакого значения для моей новой счастливой жизни. Но соседка по креслу не унимается:

– Элла, ты чего это улыбаешься? Думаешь, ерунда, не стоит крик поднимать? А вот и нет! Я из-за нее клиентку потеряла.

– Из-за фена?

– Включила, не посмотрев, и клиентка закричала, что я ей волосы сожгла. Она носится с каждым волоском, и укладывает только холодным воздухом. Вот так-то! – выдохнула она.

– Да, неприятность, – говорю я, просто, чтобы отделаться.

– Ничего Элла, – зловеще пророчит Лида, – нахлебаешься ты еще со своей подружкой Машей. Вот подставит она тебя…

– Называй меня Лизой, – улыбаясь, прошу я, и, оставив Лидку с открытым от удивления ртом, плыву в подсобку заварить чайку.

Весь день пою и пританцовываю. Занимаясь волосами клиенток, тайком любуюсь милым колечком. Оно не белого золота, как я себе все время представляла, и не с двухкаратным бриллиантом. Но все равно, самое прекрасное колечко на свете. А какое нежненькое! Тоненькое золотое, с бриллиантовой крошкой впереди. Оно чудно переливается под электрическими лампами.

Даже обидно, что никто не знает. Но хвастаться не хочется, хочу представить все так, как будто предложение руки и сердца для меня событие ординарное. Как же сказать, чтобы все умерли от зависти? Полдня уже поигрываю своими бриллиантами на пальчике, а все уткнулись в свои головы (точнее в головы клиентов), и заняты рутинной работой.

Наконец, слышу знакомый цокот каблучков, это Машуля мчится на свою вторую смену. Влетает и сразу ко мне:

– Как дела невеста?

Все оборачиваются, и коллеги и клиентки. Вот он, мой звездный час! Только бы не покраснеть. Пытаюсь предать голосу больше безразличия:

– Не плохо. А у тебя, Машка?

– Да что у меня? Колись, как все прошло!

– Что прошло?

– Елизавета Ивановна, вы меня разочаровываете. Почему отчет мероприятиях по предложению руки и сердца, еще не на моем столе?

Парикмахеры и маникюрши бросают работу, вспархивают с мест и обступают меня плотным кольцом.

– Элка, это правда?

– Элка, где кольцо?

– Эллочка, ты должна рассказать все немедленно!

– Элла, это тот молоденький с шикарной фигурой?

Я притворно вырываюсь из цепких объятий поздравляющих:

– Девочки, да оставьте же меня в покое, вы мне палец оторвете!

Машка кричит:

– Отпустите брачующуюся, вы ее затопчете, бегемоты!

Дабы предотвратить забастовку, обещаю выставиться после работы, и рассказать все подробно.

– Провозгласим тост за потерю еще одного боевого товарища. Не чокаясь! – паясничает Машка.

Наш маленький женский коллектив сгрудился вокруг журнального столика, уставленного праздничными яствами. Яства куплены в магазинчике на углу, куда заходят в основном местные алкаши, потому что там наливают из-под прилавка не известное пойло. Сегодня полно клиентов, и не было времени бежать в супермаркет. Так что я купила все, что, по мнению местной перегидрольной продавщицы, было самым лучшим. На пластиковом блюде разложены бутерброды с красной икрой и семгой из нарезки, еще блюдце салями, салфетка сыра, на пачке старых журналов – фрукты: бананы, мандарины, дополняют композицию четыре бутылки полусладкого шампанского.