Он посмотрел на собеседницу внимательно, побарабанил ноготками по столешнице, подня́л бутылочку опять, пытаясь, будто бы, найти ответ на этикетке; озабоченно, долго разглядывал слова и закорючечки, поставил снова и опять взглянул на Светика.

– А может дело в отношениях в супружестве? Вениамин, я полагаю ведь, до этого был адекватным человеком? Что вы скажете? Вы не пытались бы построить отношения с личностью склонной к суициду, я так думаю, вы не связали бы с ним жизнь? Ну как по-вашему? Ведь это правда, я надеюсь? Так что, Светочка, я вам советую как следует задуматься, чуть поразмыслить на досуге… Ну да ладно-то… Я вас не слишком утомил? – Он улыбнулся ей: – вы извините за излишнюю навязчивость, я не хотел бы вас обидеть. А давайте-ка, ещё по капельке, вы как? И я, пожалуй что, как говорится, за компанию, по-дружески. За всё хорошее. Вы как, не возражаете?

Она уже не возражала… Взяв бутылочку, Сергей плеснул им по глоточку, оба выпили и вновь вернулись к разговору.

– Вы не скажете, Сергей Геннадьевич, – замявшись неуверенно, она поправилась, – Сергей (он улыбнулся ей и одобрительно кивнул), нельзя ли как-нибудь… ну я хотела бы спросить… теперь увидеться… с Вениамином…

– Что вы, Светочка, – нахмурившись, ответил тот, – пока, к большому сожалению, никак не выйдет, он же спит ещё, поймите вы, – и посмотрел на собеседницу внимательно, – а во вторых… Да не волнуйтесь, ради Бога вы! А во-вторых, ведь он под капельницей всё ещё, – и тут, увидев, как она, едва не падая, белеет прямо на глазах, чуть придержав её, сию секунду спохватился: – что вы сразу же! Да всё в порядке с ним, поверьте! Ординарные, вполне обычные у нас мероприятия. Даю вам слово психиатра! Да поверьте же! Простые меры, так сказать, предосторожности.

– Какие меры? – она выдохнула тягостно.

– Обыкновенные, Светлана, повторяю вам, восстановительные меры, только временно. Обыкновенный физраствор. Ну, понимаете? Да плюс магнезия опять же. Что вы, Светочка?! Ну что вы, милая, ей Богу, ну нельзя же так! Уже и слово не скажи! Чуть что и в обморок! И кроме этого, поймите меня правильно, у нас режим! Не я придумал. Всё свидания, все посещения в отдельном помещении. А он, вы сами, я надеюсь, понимаете, не в состоянии пока…

– Да-да. Естественно… Я понимаю, – согласилась она сразу же. – А как по-вашему, надолго он задержится? Нельзя ли как-нибудь его отсюда выписать? Ну скажем, завтра, под расписку, не получится? – она взглянула на него, – вы как считаете?

– Да что вы, Светочка! – такое предложение ему, конечно, не понравилось. Естественно: едва успели познакомиться, и на тебе! И под расписку, прямо сразу! «Нет уж, милая, – подумал он, – теперь так просто не расстанемся…»

– Да он же утром поступил! Вы что, голубушка?! В реанимацию доставили, по скорой ведь! Мы просто права не имеем! Да поймите вы! А что случись, не дай-то Бог? – вздохнул он тягостно. – Кому придётся отвечать? Простите, Светочка, пока никак, и не мечтайте, и не думайте!

– А как же быть? А мне что делать? – Светка всхлипнула. – А что я матери скажу? Ведь получается, такая дрянь, сама его и довела же ведь…

И тут Серёга растерялся окончательно. Как абсолютный идиот, да свой же собственный, буйнопомешанный клиент, смотрел он горестно – на эту, просто потрясающую женщину, со взглядом раненой собаки, изувеченной, несчастной суки под тяжёлыми колёсами, своими бедами раздавленную вдребезги, такую чистую, прекрасную и светлую, и очень странные, забытые давно уже, в нём просыпались ощущения и помыслы. «Да ну их к чёрту, – он подумал неожиданно, – мне что, своих тут не хватает, дебилоидов?»