Убедившись, что мне не грезится, я устремился в комнаты.

– Папа! Я открыл сверхновую звезду! Сверхновую! Пойдём, покажу!

Мы с папой вышли на балкон.

Моя сверхновая звезда так выделялась на небосводе, что и папа увидел её сразу.

– Вынужден тебя огорчить – это Венера.

Мой восторг тут же испарился, и я погрустнел… Так хотелось сверхновой!..

Мои «открытия» продолжались и потом, хотя были скромнее, чем эта «сверхновая звезда». Я открывал мир для себя, и каждый раз делал это впервые.

В моём детском дневнике начирикано: «Мы с Генкой не раз отправлялись в путешествия. Однажды мы запланировали идти за три моста. Дошли до Спас-Тешилово, где жили древние люди. Впрочем, не очень древние, недавно жили, пятьсот – шестьсот лет назад… У них была крепость для защиты от врагов. И вал вокруг крепости, и ров… Все как надо. Стали мы рыться в земле в надежде откопать клад. Вместо клада нашли очень древний черепок, но мы и ему обрадовались! Нас захватил сильный дождь, мы продрогли, но домой не хотелось, и мы пошли ловить пиявок в барском пруду».

Мне нравится познавать мир, который был всегда до моего появления. Это удивительно: мир – всегда, а я – только что. Люблю удивляться! Всё ведь для меня – впервые. Когда мы с папой шли в лес, и я увидел бабочку махаона в зелёной зоне, – дух захватило от её красоты. А по каким скалам мы с пацанами лазили за Балковым, в деревеньке Алфертищево! Не настоящие эти скалы, невысокие, но всё равно здорово!

Как можно больше увидеть, узнать, понять! Наверно, поэтому люблю путешествия… А ещё люблю играть в разбойников, ходить в лес и на Оку, кататься на санках… В своей детской тетрадке от 5 декабря 1976 года, не заботясь о скромности, я запечатлел: «Очень люблю играть в снежки. Это увлекательно, особенно потому, что я очень меткий и всегда попадаю в цель. Сегодня я играл в снежки с большими ребятами – было здорово».

Возвращаюсь к теме.

Гена Скворцов – натуралист. У него на балконе живёт целое семейство волнистых попугайчиков, они занимают несколько клеток. Летом, проходя мимо их балкона на первом этаже, всегда слышно их нежнейшее воркованье. Кроме того, у Гены есть рыбки, черепаха и морская свинка. Всех он кормит, за всеми ухаживает. У него был и уж. Я видел, как Гена кормил его мышами, – ужасное зрелище, лучше не смотреть! Потом уж сбежал. Прохожие, увидев его, скользящего по асфальту, подняли панику: «Змея! Змея!»

Миша Самосин – шахматист, он играет в шахматы со своим папой. Мне тоже очень нравятся шахматы, но играть мне не с кем. Когда-то и я играл с папой, но однажды, после своего проигрыша, расплакался. И тогда папа объявил:

– Раз ты плачешь, я больше никогда не буду играть с тобой в шахматы.

Как ни уговаривала его мама отказаться от такого приговора, он своё обещание выполнил. Однако я не забросил шахматы и играл сам с собой. Маму огорчало это почти до слёз, но быть моим партнёром в игре она отказывалась: у неё и так много забот.

Когда, неожиданно для себя, я узнал, что Миша тоже любит приключения, я сделал вывод: он – приключенческий мальчик. С тех пор я стал всюду за ним мотаться. Мы ходили к трубе, на тарзанку, на съёмки фильма, забирались в школьный сад, носились, прыгали, гоняли, забивали, догоняли, взбирались, перелезали, крались, спускались и иногда даже ходили пешком.

Ни слова не говоря родителям, мы с Генкой и Мишкой решили отправиться пешим ходом в дальние страны. Цель была смутная, неопределённая, но манящая в сторону Серпухова. Каждому из нас в душе казалось, – хотя никто не говорил об этом вслух, – что по дороге мы непременно увидим что-то необыкновенное, а в самом Серпухове – тем более.