– С мамой я знаком… По телефону. А папа-то – кто?

– Да уж не дед Пихто, а генерал-майор! Понял? Передаю по буквам: ге-не-рал! Усёк?

В ответ теперь я заскрипел пружинами. Да так пронзительно, что в стенку застучали соседи.

– Он её «Волгу» подарил на поступление в вуз! Понял? – притушив голос, сказал Хрусталёв и для того, чтобы окончательно добить меня, добавил: – Белую!..

– Чего орёшь – люди спят! – крикнул я. – Не глухой я.

Сверху застучали по батарее.

Студенты, как и в те «давно прошедшие времена» (в немецком языке они называются короче, одним словом – «плюсквамперфект», то есть те времена, которые плюсуются к временам настоящим и будущим), писали социологи в своих нудных работах, были народцем общительным и открытым. Тайн за пазухой не держали. На другой день моя печальная любовь к генеральской дочке стала общим достоянием не только нашей группы, но и всего курса. Девочки перешёптывались, хихикали и жалели меня. Ребята удивлялись моим наполеоновским замашкам. Но слухи и даже сплетни по этому поводу совершенно не охладили моих чистых помыслов, что как нельзя лучше подтверждало мою первую безоглядную влюблённость.

В перерыве между второй и третьей парами ко мне подошла незнакомая девушка с первого курса и протянула изящный конверт, который в киосках «Союзпечати» нельзя было купить ни за какие деньги.

– Это для вас, таинственно сказала она, подавая мне розовый конвертик.

Я пожал плечами, отошёл в уголок коридора и вскрыл послание. Моё обоняние пощекотал нежный аромат женских духов. На листке ровным, чрезвычайно каллиграфическим почерком было начертано:

«Милый Саша! Я больше не в силах таить свою любовь к Вам. С первых же дней в институте я только и живу ожиданием встречи с Вами. Увижу Вас в библиотеке, в читальном зале – и эта мимолётная встреча для меня как награда. Нам необходимо объясниться. Равно в три часа пополудни я буду ждать Вас у гостиницы «Селигер» в своей белой «Волге». Номер машины – 77–14. Очень Вас жду. Лена».

Заметив, что из аудитории выглядывало любопытное Виталькино лицо, я быстренько свернул письмо, ещё до конца не осмыслив его содержания, и сунул его в карман брюк.

– Сашка! – прошипел Хрусталёв. – Ты что, лопух, уснул, что ли? Семёнов уже на кафедру залезает!

Как я только высидел длиннющую, как мне показалось, лекцию Семёнова?! Я не смел перечитать письмо, лишь сжимал его в кулаке, который держал в кармане. Я с первого раза выучил его наизусть.

– Вы почему, Ветров, ничего не записываете? – заметил моё внутреннее отсутствие профессор Семёнов.

Я взял в руку ручку. От неё исходил тонкий аромат её удивительных духов. Он пьянил и кружил мне голову.

После лекции Семёнова ребята рванули в столовку.

– На меня не занимайте, – сказал я. – Что-то нет аппетита…

– Ты, случаем, не заболел, Сашенька? – спросил Виталик, трогая ладонью мой лоб. – Тебе кушать нужно регулярно. Не то нормы ГТО не сдашь.

– Ему не ГТО, ему уже ГСО сдавать нужно, – сказал Додо.

Я хотел было спросить, что это за нормы ГСО такие, но, взглянув на часы, только махнул рукой:

– Хватит вам зубоскалить! Некогда мне сегодня…

Накинув куртку, я бегу к «Селигеру». Смотрю на часы – ещё без пяти минут три. Ещё издали замечаю белую «Волгу». Это – она! И номер машины совпадает! Сердце как поршень в одноцилиндровом двигателе, который запустили на полную мощность: чух-чух-чух! Торможу так, что свистят по асфальту подошвы моих туфель. За рулём – никого. Оглядываю окрестности. Может вон там, на лавочке ждёт меня автор любовного послания? Там – и правда! – кто-то сидит ко мне спиной. Набираю в лёгкие воздуха и…