Миллионы людей в условиях процветающей или даже зарождающейся рыночной экономики образовали прекариат – феномен совершенно новый, даже если он и имел какие-то смутные прообразы в прошлом. Прекариат не является частью «рабочего класса», или «пролетариата». Пролетариат – это сообщество, состоящее в основном из рабочих с долговременной стабильной занятостью, с фиксированным рабочим днем и определенными возможностями продвижения по службе. Пролетарии могут вступать в профсоюзы и заключать коллективный договор, название их должности понятно их родителям, и они знают в лицо всех местных работодателей.

Многие из тех, кого мы называем прекариатом, ни разу не видели своего работодателя, не имеют понятия, сколько сотрудников на него работают сейчас и сколько еще он намерен нанять в будущем. Прекариат нельзя отнести также и к среднему классу, поскольку у этих людей нет стабильного или предсказуемого жалованья, нет статуса и пособий, которые должны быть у представителей среднего класса.

В 1990-е годы все больше и больше людей, и не только в развивающихся странах, оказались в положении, которое экономисты и антропологи назвали «неформальным». Вероятно, самим этим людям от такого определения не было никакой пользы – разве что оно позволяло увидеть на примере других, что считается нормальной жизнью и работой. На самом деле они не рабочий класс, не средний класс, и даже не «неформалы». Так кто же они? Немного понятнее станет, если охарактеризовать их положение как ненадежное, неустойчивое (англ. precarious). В аналогичном положении друг к другу находятся друзья, родственники и коллеги, потому что заранее неизвестно, останутся ли они таковыми по прошествии нескольких лет или даже месяцев либо недель. И часто это вовсе от них не зависит.

Что же мы имеем в виду, говоря о прекариате? Объяснить это можно двумя способами. Во-первых, можно сказать, что это такая социоэкономическая группа, к которой отдельный человек может принадлежать, а может и не принадлежать. Это полезно с точки зрения идей и анализа и дает нам возможность использовать, пользуясь выражением Макса Вебера, «идеальный тип». В таком ключе понятие «прекариат» следует определить как неологизм, образованный от двух слов: precarious[2] и хорошо знакомого всем «пролетариат». В данной книге этот термин часто употребляется именно в таком значении, хотя не всегда. Прекариат – это класс в процессе становления, если еще не класс «для себя» в марксистском понимании этого слова.

Мысля в категориях социальных групп, можно сказать, что, если не считать аграрные общества, эпоха глобализации привела к дроблению национальных классовых структур. По мере того как усиливалось неравенство, а мир приближался к гибкому открытому рынку труда, классы никуда не исчезли. Напротив, возникла более дробная мировая классовая структура.

«Рабочий класс», «рабочие» и «пролетариат» – понятия, прижившиеся в нашей культуре за несколько столетий. Люди могут охарактеризовать себя, пользуясь классовой терминологией, и другие их узнают по этим приметам: как они одеваются, разговаривают и ведут себя. Сегодня это почти что ярлык. Андре Горц давно уже писал о «конце рабочего класса» (Gorz, 1982). Другие продолжают ломать голову над значением этого термина и критериями классификации. Вероятно, на самом деле нам нужен новый словарь, отражающий классовые отношения в глобальной рыночной системе двадцать первого века.

Вообще говоря, пока в мире остаются старые классы, мы можем выделить семь групп. На самом верху – крошечная «элита», состоящая из небольшого числа невероятно богатых граждан мира, заправляющих вселенной, у них на счетах миллиарды долларов, их имена в списке «Форбс», а также среди великих и заслуженных, они способны повлиять на любое правительство и делать широкие филантропические жесты. За этой элитой следует салариат,