Тило метнулся к дяде. Джулиан Эггер, будучи деканом факультета механики, наверняка имел в своем распоряжении некие рычаги воздействия на эту сушеную воблу! Дядя немедленно вызвал граю Боэр к себе и уже через полчаса Тило стал свидетелем крайне неприятного диалога.

На просьбу дяди «пойти мальчику навстречу» и засчитать теоретическое описание как полную выпускную работу, профессор Боэр напомнила, что правилами ВКУ подобное запрещено и сослалась на события прошлого года, когда такая же история произошла с Норой Хольцман. В результате чего той пришлось ждать год до повторной защиты. Причем заявила, что знает, кто именно ту пакость подстроил и просверлила Тило своими злобными глазками. И даже посмела заявить, что усматривает в произошедшем некий перст судьбы, поскольку теперь некоторые на своей шкуре смогут оценить последствия собственных злобных шуток.

– Но ему же теперь не получить то место в концерне Арханд, куда его обещали взять! – пытался воззвать к ней дядя. – Это такой удар по репутации!

– А Нора не получила место в концерне Майстра, куда должна была выйти на работу, – хладнокровно парировала Инге Боэр. – И ее репутация так же пострадала.

– Но неужели нельзя сделать одно-единственное исключение?!

– Это ж моя прошлогодняя реплика в схожей ситуации! И я прекрасно помню Ваш ответ: «Правила одинаковы для всех».

– Вы делаете все, чтоб лишить студента возможного заработка!

– Да ну?! Тило Зальцману жизненно необходимо работать? Одна из самых состоятельных семей кантона Диттер надорвется и не прокормит одного студента? Не верю! А вот сам он в прошлом году своей гнусной шуткой сознательно поставил студентку Хольцман на край практически голодной смерти. Она, в отличие от Вашего племянника, будучи сиротой, оказалась вынуждена искать деньги на содержание себя и несовершеннолетней младшей сестры. И перебивалась без диплома случайными заработками, чтоб им обеим было хоть что-то поесть!

Она же была научным руководителем Хольцман, неожиданно сообразил Тило. И, похоже, приходила просить за нее к дяде. А тот ей, получается, отказал… и теперь эта старая грымза костьми ляжет, но диплома в этом году мне не видать.

– Но бывают исключения в случае болезни или травмы студента. В этом случае защиту можно не откладывать на год, а провести к моменту его выздоровления!

– А чем таким болен Ваш племянник? – оскалилась эта морщинистая грая. – Воспалением хитрости? Обострением пакостности? И вообще, я не понимаю, о чем мы говорим, протоколы сегодняшних защит давно подписаны и отправлены с фельдъегерем в министерство. Где приняты секретарем и помещены в архив в обмен на список дипломантов этого года. И фамилии Зальцман в этом списке нет и быть не может.

Так это она специально не торопилась дойти до кабинета декана, понял Тило, и потом явно тянула время, торгуясь с дядей, чтоб протоколы успели передать в министерство! И шанс впихнуть его в список дипломантов этого года растаял как снежок на летнем солнце. Профессор Боэр давно ушла, а декан Эггер продолжал молча сидеть за столом, барабаня пальцами по столешнице.

– Дядя Джулиан, ну что ты молчишь! – не выдержал Тило. – Из-за этой старой перечницы я могу не получить диплом! Ты же декан! Неужели ты ничего не можешь сделать!

– Не могу. В прошлом году закон был на моей стороне, а в этом… сам понимаешь. Тем более, что никто не позволит мне хлопотать не просто за перспективного студента… этим бы еще хоть как-то можно прикрыться…, а за родственника… мне откажут. Если только…

– Что?!

– Есть один шанс… но уж больно сложный и трудоемкий…

– Что надо делать?