– Там будет твоя спальня, – указала хозяйка Нике на конец коридора.

Со скрипом открыв старую дверь, девушка огляделась. В небольшой комнате царил полумрак, но все было видно достаточно ясно. У окна стояла большая деревянная кровать, напротив находился огромный, исполинских размеров, платяной шкаф с резными дверцами. В углу комнаты расположился комод, со стоящей на нем безвкусной вазой в неприятный цветочек. Возможно, из-за массивной мебели, а может быть, из-за полумрака, помещение выглядело крохотным и мрачным. Несмотря на идеальный порядок, пространство было будто мертвым, покинутым живыми существами давным-давно.

– М-да, – нахмурив брови, с пренебрежением протянула Николь.

Она села на кровать. Вещи, окружающие ее, были чужими, тусклыми, даже стены, казалось, наваливались, пытаясь задавить.

– Наверное, именно в таких комнатах сходят с ума, – со слезами в голосе произнесла девушка, представив, что ей предстоит пусть даже несколько дней провести в обществе неприятной старухи, чей дом теперь вызывал только отвращение и страх. При всем этом нужно спать в этой ужасной комнате. Нике стало невероятно жаль себя, захотелось убежать, пешком отправиться в родной Нью-Йорк. Теперь даже противный мистер Скотт не казался таким уж ужасным.

– К тебе можно? – в дверном проеме появилось знакомое лицо. – Как у тебя темно!

Ника пожала плечами. Аманда щелкнула выключателем. Маленький абажур на потолке жалобно затрещал, но все же зажег свою единственную лампочку, слабо осветив комнату.

– Как ты? – тихо спросила женщина.

Ника взглянула на нее с видом несчастного животного, которого хозяин ведет на эвтаназию – легкую и спокойную, но все же смерть.

– Я принесла сэндвичи. Мама не ждала нас. Знаешь, здесь всегда была проблемы со связью, дозвониться в Фоготтен практически невозможно. Для ужина уже поздно. У мамы, знаешь ли, свои правила на этот счет, – Мэнди улыбнулась, пытаясь скрасить неприветливую обстановку, – здесь есть с сыром и ветчиной…

– Я не люблю с сыром, – буркнула Николь и легла на кровать, отвернувшись к стене.

– С сыром для меня, а тебе с ветчиной, – она погладила Нику по руке, но та отдернула ее, – тебе надо поесть, – вздохнула Аманда, – я оставлю твои сэндвичи здесь.

Женщина поставила тарелку на комод. Вздохнув еще раз, вышла из комнаты.

– Решила накормить перед смертью, – слезы обиды душили девушку.

Она машинально вытащила из сумки небольшого мишку – игрушку своей сестры, того самого, которого нашли рядом с искореженной машиной Джейсона. Ника погладила его по плюшевому уху, на которое упала слеза. Стало невероятно жаль себя. Она уткнулась в подушку, плечи затряслись от беззвучных рыданий, вскоре усталость сделала свое дело, и девушка забылась сном.

Утром следующего дня Николь проснулась рано, лежала и слушала, как Мэнди тихонько разговаривает с матерью. Услышав приближающиеся шаги, она крепко зажмурила глаза и даже отвернулась к стенке, чтобы никто не мог понять, что та уже давно не спит. Дверь тихонько скрипнула. «Ника», – тихо позвала ее Аманда. Девушка замерла, стараясь дышать ровно, как во сне. Женщина подошла к кровати, тело Николь напряглось, всеми силами она старалась сохранить видимость сна. Мэнди вздохнула и так же тихо вышла из комнаты.

Николь лежала не двигаясь, сохраняя одно положение. Послышался шум подъехавшего автомобиля. Она слышала, как на улице велись разговоры, как чемодан перекочевал в багажник машины. На минуту голоса стихли, девушка знала: Аманда ждет и надеется, что Ника сейчас выйдет к ней. Но та не решилась встать, даже когда дверь машины хлопнула, взревел мотор и вскоре затих, увозя близкого человека далеко отсюда.