– Прошу вас, я вам заплачу, но я не могу взять такой грех на душу. Вы же знаете, у меня семья, дочку надо поставить на ноги, выдать ее за хорошего человека… Ой мистер Белый бульдог, она же вам кажется приглянулась. Может быть вы хотели бы провести с ней ночь? – тараторил Освин.

– Ха! Да ты о душеньке своей беспокоишься? – засмеялся Белый бульдог, а толпа подхватила смех предводителя.

– Даже доченьку готов обменять на жизнь этой сраной канарейки? Я скажу тебе так, Освин. Ты исправно платишь нам дань, но твой пес меня оскорбил. – Бульдог рукой показал на сломанный нос – а еще, искалечил моего человека! – повысил он голос.

– Я все понимаю господин Белый Бульдог, я все возмещу. Только дайте мне время. Или нет, постойте! У меня же есть деньги, отложенные на приданое дочери.

– О! Да ты богатый человек Освин. – Маленькие свинячьи глазки Белого Бульдога засверкали. – А ты помнишь, что Создатель велел делиться всем, что мы имеем? Ладно я прощу тебя на первый раз, но плату мы поднимаем, хм… думаю, что вдвое. Это будет справедливо.

– Ох, господин Белый Бульдог, может быть…

– Все замолчи Освин, больше никаких препирательств. Кстати, где твоя дочурка?

Белый бульдог грубо оттолкнул Освина и зашел в таверну. За ним последовали его соратники.

Самаэль осмотрелся по сторонам. Можно сбежать через окно, всего лишь второй этаж. Если правильно прыгнуть, то ноги будут целы. До леса подать рукой. Переждать в нём какое-то время, а потом вернуться за конём.

Но часть бандитов до сих пор стояла по периметру здания. Они могли его просто прирезать, чтобы не было лишних свидетелей. Головорезы наверняка уже забыли о помощи, которую он оказал их раненому товарищу.

Спуститься вниз? Но что он один может сделать против вооружённой толпы? Он не воин, да если бы даже и был воином, чтобы он сделал против такого количества человек?

В таверне раздались голоса.

– А вот и наша красавица дочурка. Папка твой тебе на приданное собирает, а дядя Белый Бульдог подготовит к будущему мужу. Иди-ка сюда малышка! – Бульдог выбил дверь ногой. Дочь Освина сидела на полу и рыдала. Всё её тело тряслось от страха.

– Таааак ребята! Постойте пока у дверей, а мы пойдем к нашей сраной канарейке… – Прохрипел Белый Бульдог.

– Оставьте девочку в покое. Вы пришли за мной, и я не буду вам сопротивляться. Отпустите этих людей! – Отворилась дверь таверны и появился Брат Цефас.

– О! Само благородие уже тут! – Белый Бульдог отошел от своей жертвы, его глаза заблестели еще сильнее – А что же ты в доспехах? Думаешь они тебя спасут от справедливой кары? – толпа дружно засмеялась.

– Вы и так совершаете грех и души Ваши не будут покойны, ибо я не нападаю на вас, а лишь защищаюсь.

В отличие от вашего прогнившего мира я чту кодекс и приму смерть в доспехах, как воин! Я даю тебе слово, хоть ты и не достоин этого. Обещаю, что не трону твоих головорезов. Но и ты должен дать слово, что отпустишь этих людей. – Цефас держал руку на эфесе своего меча.

Даже в таких условиях храмовник представлял опасность для бандитов, а с учетом того, что Бульдог находился в таверне, у Цефаса было преимущество.

– Ха! Ты еще будешь ставить мне условия, канарейка? Не в твоем положении. – оскалился Бульдог.

– Ты можешь меня убить, но должен понимать, что я буду не единственной жертвой в этой заварушке. Ты уже зашел в таверну и сейчас я легко могу перерезать тебе глотку. Ты это знаешь, и я уже чувствую запах страха.

Цефас был ветераном, он участвовал в нескольких военных компаниях и умел убивать. Он до сих пор просыпался ночами и видел перед собой глаза убитых им людей. Он молился, соблюдал кодекс, но проклятые сны никак не уходили. Самое страшное было в том, что Цефас убивал не по приказу, а потому что ему нравилось убивать. Особенно неверных.