– А от чего умерли?

– У обоих сердечный приступ. Не криминал… Так, по крайней мере, говорят. Но слухи между артистами разные ходят, – туманно ответила Клавдия Ильинична.

– Думаете, их убили? – ахнула Яна.

– Ну, а ты как думаешь?

– Да я ничего не думаю, я спрашиваю: что говорят-то?

– Что в театре вновь появился призрак, он-то всех и убивает.

Яна ждала, что Клавдия Ильинична сейчас опять рассмеется и скажет, что пошутила, но этого не произошло.

– Как в фильме «Призрак оперы»? – проявила интеллект Цветкова.

– Да, только там призрак – симпатичный мужчина. У нас за такого артистки бы передрались. Но я говорю о настоящем призраке, о потустороннем зле! – округлила глаза Клавдия Ильинична. – Правда, его никто не видел, но в театре явно происходит что-то кошмарное.

– Два сердечных приступа подряд… – кивнула Яна. – Это неспроста.

– У нас же гастроли намечались, а теперь они срываются…

– Почему срываются?

– Ты вообще меня слушаешь?! – выдержав мхатовскую паузу, произнесла Клавдия Ильинична. – Двое актёров выведены из строя. А к нам, знаешь ли, очередь из желающих устроиться в театр не стоит. Конька-Горбунка некому играть… – Клавдия Ильинична огляделась по сторонам и для пущей убедительности понизила голос: – Нехватка у нас актёров и актрис… А второго состава вообще нет.

Яна уставилась на свой идеальный маникюр, пытаясь понять, что именно от нее надо Колобковой, ведь дама приехала в Москву не просто так.

– Клавдия Ильинична, я очень далека от театральных проблем вообще, а от проблем вашего театра тем более, поэтому прошу сказать мне прямо: что вам нужно?

– Так твоя мать запретила мне открывать тебе карты! Она так и сказала: сначала максимально запудри Яне мозги и только потом нанеси точечный удар. Иначе ты сразу откажешься. Актриса я, может быть, и неплохая, но вот стратег из меня никакой… – виновато похлопала накладными ресницами Колобкова.

Яна испытала двоякое чувство. С одной стороны, она чётко понимала, что ее пытаются вовлечь во что-то не очень приятное и ей совсем не нужное. С другой – она не могла резко сказать «нет» пожилой женщине, которую знала с детства. Как минимум Яна должна была ее выслушать, хотя уже понимала: если понадобится ее помощь, она не сможет отказать.

– Ладно, стратег, рассказывайте чистую правду. Что именно от меня требуется? – улыбнулась она Колобковой.

– На самом деле, Яночка, дела в театре совсем плохи. И раньше такое бывало, но в последний момент мы всегда находили какие-то варианты. Да и ты однажды помогла нам. А сейчас мы оказались в шаге от полной катастрофы. Коллектив у нас пожилой, реквизит приходит в негодность. Зрители в основном ходят по праздникам и в выходные, а в будни в зале пусто. Денег нет ни на зарплату нормальную, ни на ремонт… Штукатурка со стен осыпается, крыша течёт, вентиляция не работает – в зале духотища. В буфете тараканы из всех щелей – вывести эту мерзость невозможно. В общем, катимся в пропасть. И вот наметились гастроли – наша единственная надежда хоть как-то удержаться на плаву.

– Вот и прекрасно. А в чём проблема-то? – не понимала Яна.

– Так срываются же гастроли! Ты меня слушаешь? – заявила Клавдия Ильинична и сердито поджала губы.

Яна почувствовала, что от напряжения у нее пот выступил на лбу. Непросто было вести диалог с властной актрисой. Смертельно захотелось выпить.

– Так из-за чего срываются? Из-за двух актёров?

Колобкова тяжело вздохнула:

– Актёры-то ведущие были. На них весь репертуар держался. Молодежи в театре нет и не предвидется – кому охота в очередь собачьи ноги играть? А играть-то нужно! Не могла бы ты нам помочь, детка? Весь наш коллектив тебя умоляет: помоги, Яночка!