Яна вздохнула. В последнее время у нее с Питером была только одна ассоциация – ее любимый мужчина. Он жил в центре города со своей матерью Стефанией Сергеевной и женой Анастасией. Яна делала всё, чтобы никогда с ним не встретиться и не тревожить незаживающую рану в сердце, а судьба словно нарочно подталкивала ее к нему.

– Яна? Ты о чём задумалась? – Клавдия Ильинична ждала решения.

– Питер – город большой, надеюсь, что я его там не встречу, – ответила Цветкова.

– Кого не встретишь? – не поняла Колобкова.

Яна очнулась.

– Простите, это я о своём. Не обращайте внимания. Давайте телефон Наума, вспомним школьные годы чудесные…

Известный режиссер Наум Тихонович Кульбак, высокий, слегка полноватый представительный мужчина, сидел в одном из питерских ресторанов, где у него была назначена встреча. На нем был клетчатый пиджак и неизменный шарф на шее, завязанный определённым образом, что с первого взгляда выдавало в нем человека творческой профессии. Без такого шарфа не обходится ни один художник, не говоря уже о театральных режиссёрах. Это как ошейник на собаке – есть ошейник – собака в полном шоколаде, нет ошейника – значит, бездомная бедолага. Рядом с Кульбаком сидела пышная блондинка и тянула из бокала шампанское, постреливая по сторонам густо подведёнными глазами.

К столику приблизился мужчина в джинсах и водолазке, выгодно подчёркивавших его мускулистую фигуру, Кульбак встал и протянул руку в приветственном пожатии.

– Я так рад, что вы нашли для меня время, дорогой Мартин! – сказал он. – Разрешите представить вам мою сестру Веронику. Веронику Тихонову. Тихонова – фамилия по мужу.

– Бывшему мужу, – поправила брата Вероника и кокетливо тоже протянула руку Мартину. – Можно просто Ника.

Их взгляды встретились, Вероника вспыхнула. Взгляд Мартина скользнул по ее фигуре, чуть задержавшись на глубоком декольте, и снова вернулся к ее глазам.

– Мартин, – кивнул он, пожимая ей руку.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал Кульбак. – Что вы пьёте: коньяк, шампанское, или…

– Минеральную воду, – ответил Мартин.

– С газом или без? – игриво улыбнулся режиссёр.

– Спасибо, я пошутил, ничего не надо.

– Вы похожи на лихого гусара, от которого все женщины наверняка теряют голову! – засмеялась Вероника.

– Почему именно гусара? У меня нет усов! Я хочу, чтобы все прелестные женские головки оставались на местах. Надеюсь, ваш брат пригласил меня не для этого шутливого разговора, – улыбнулся Мартин.

– Конечно, конечно! – махнул рукой Кульбак. – Но я рад, что вы друг другу понравились… Потому что если вы, Мартин, примете мое предложение, вам придётся проводить много времени вместе, а это всегда легче, когда человек тебе приятен.

– Если вы о работе профессионального телохранителя, то абсолютно всё равно, кого ты охраняешь. На это есть жёсткие инструкции. А если начинаешь отвлекаться, терять бдительность, поставишь под угрозу и свою жизнь, и жизнь объекта, – ответил Мартин.

– Ты хочешь сказать, что никогда не отвлекался? – удивилась Вероника. – Ничего, что я на «ты»? Так проще будет… Я так привыкла.

– Я не всю жизнь работал телохранителем, скорее, это хобби. И я не хотел бы обсуждать эту тему.

– Мне вас порекомендовала наша общая знакомая, и я готов умолять вас согласиться охранять мою сестру! Любые деньги! – Наум Тихонович сложил ладони в молитвенном жесте.

– Деньги меня не интересуют, я не беден, – ответил Мартин. – Могу я поинтересоваться, кто именно меня рекомендовал?

– Ольга Федосеенко, наша балерина. На нее охотился сумасшедший поклонник и пытался облить ее кислотой. Представляете? Ольга сказала, что если бы не вы, ей пришлось бы распрощаться не то что с танцами, но и с жизнью.