«Ну, до того всё правильно, что и подшутить не над чем. Если только над правильностью. Удобства – на любой ревнивый запрос и на любой требовательный вкус. Только вот вкусы, прямо скажем, довольно заметно выровнены. Образец главнее всего. Общеевропейские ценности, как-никак, диктуют вам и общие условия для проявления частных желаний и надобностей. Общее редко бывает различным»…

Снова зазудился «бугор любви» в основании ладони.

– Племяшка или подаренный друг? – вопросил Ятин и чесанул очаг зуда.

– Давай поговорим, – независимо и со знанием дела сказал ладонеглядка женско-детским голосом.

– Давай, – охотно согласился Любомир Надеевич, – но ты пиво не пьёшь, неудобно мне одному.

– Верно говоришь, неудобно. Ты ведь знаешь: бесплатное всегда неудобно.

– Угу, – снова согласился человек, вспомнив о своём новом положении, и неожиданно для себя широко улыбнулся, закивав головой.

– Ты пей, пей, правая рука у тебя свободна.

Любомир Надеевич высоко поднял кружку в знак приветствия неопознанного друга, и затем поднёс её к губам. Отхлебнув чуть-чуть, оценил превосходное качество продукта. Оттого одиночное распитие показалось более неловким. Кроме того, он понятия не имел, на какое имя откликается друг-подарок, не знал и о половой принадлежности этого существа. «Ладонь вообще-то женского рода, – подумал он, – а «ладонеглядка» – по выбору: и мужского, и женского».

– А не надо обращаться ко мне. Ты сразу легко говори и легко слушай.

– Угу, – согласился человек, а согласие тут же закреплялось привычкой, – но о чём говорить, и что готовишь ты для моего слуха? – Ятин старался составлять предложения, избегая прямого обозначения рода собеседника, опасаясь не угадать мужского или женского начала в нём.

Свет на ладони слегка подпрыгивал и подрагивал. Смешно.

– Смейся, смейся, – сказал Ятин и тоже усмехнулся. А потом рассмеялся в полную силу.

Свет на ладони тоже не переставал смешно подпрыгивать и подрагивать. Так у них состоялось по-настоящему совместное переживание душевного настроения. И другие посетители питейного заведения, местные жители, глядя на пришельца, поддались его настроению, но улыбались и смеялись немного посдержаннее.

– Хорошо, – сказал иностранный гость, не думая, к кому обращается.

– Гут, гут, – дружно ответили местные жители за соседними столиками.

По-видимому, голосовое общение здесь поддерживается и поныне. Или тутошние питейные заведения родственны нашим присутствиям, тем, нарочно созданным для голосового общения между чужими людьми? Или в сём царстве-государстве и в помине нет чужих людей, а всяк – свой? Нет, суть в настроении. Когда на человеке является славное расположение духа, оно передаётся ближайшему окружению, а потом возникает и потребность голосового общения в междусобойчике.