«Под воздействием температуры и давления, накапливаясь в земной коре, газы находят выход не на материке, на поверхности, по привычным геологическим каналам, но глубоко на морском дне. Может быть, поэтому вулканы на Камчатке и Курильских островах молчат – выход энергии здесь, на дне, – это было первое, что могла предположить Крис. – Однако малые гейзеры – это не вулканы».

– Майкл, давай следовать по траектории этих фонтанчиков.

– Как ты предлагаешь это делать? Они не выстроены в одну линию.

– Ну так придумай что-нибудь, нам же нужно хоть что-то понять, – девушка для начала решила выяснить, на каком расстоянии проходят «фонтаны».

– Поступим следующим образом: я пойду от одного к другому, выдерживая прямую, не отклоняясь от курса.

– Что это значит? Не поняла.

– Очень просто – смотри в иллюминатор и говори направление, иначе мы будем кружиться от одного фонтана к другому.

– Почти понятно, Майкл. Поехали.

Батискаф медленно передвигался по дну океана, фиксируя «вулканчики» и пытаясь очертить контуры. Линия маршрута получалась длиной уже больше трехсот метров. Вскоре наблюдатели заметили, что океанское дно становится более крутым, уходя вниз, а количество «фонтанчиков» уменьшается. Впрочем, кто сказал, что шельф обязательно должен быть ровным? Разумеется, геометрически правильных углов и гладкой поверхности априори никто не ждал. Однако что-то в этой картине было неправильным, а что – Крис никак не могла понять.

– Майкл, о чем ты думаешь, глядя на этот пейзаж?

– Довольно занятно – фонтаны под водой, но, судя по твоему выражению лица, ничего хорошего ожидать не стоит.

– Ты видишь какую-нибудь закономерность в расположении этих фонтанчиков?

– Пожалуй, пока только то, что они идут по склону вниз, уменьшаясь как по количеству, так и по мощи.

– То есть мне не кажется? – немного по-детски спросила Крис.

– Совершенно верно, вам не кажется, леди.

– Тогда следуй за ними, капитан.

Склон почему-то не заканчивался, продолжая уходить вниз, изредка меняя угол наклона, кое-где переходя на несколько метров в ровную поверхность. Так батискаф прошел чуть больше километра. Глаза аргонавтов стали привыкать к такому подводному пейзажу.

– Крис, так и будем плыть по следу этих «вулканчиков»? Может быть, они дойдут до самых Курил.

– Не переживай, Майкл. Мы сейчас в желобе. Прежде чем доплывем на твоей посудине до островов, нам нужно перевалить за внутренний хребет впадины, его трудно не заметить.

– Почему?

– Потому что он почти такой же, как Кордильеры.

– Да, значит, острова нам не светят! Тогда остаемся здесь, на самом дне.

– Смотри! Что это впереди?

Майкл замедлил ход батискафа. Океаническое дно как будто остановило свое падение – и перед акванавтами вырос бугор метра два высотой. В сравнении с прежним узором океанского дна бугор выглядел не совсем естественно: даже самому непосвященному человеку было понятно, что вырос он совсем недавно и еще не успел вписаться в ландшафт.

– Вперед! Посмотрим на это чудо.

– Крис, такое впечатление, будто морской крот рыл ход по дну, и оно так взбугрилось.

– Неплохой сюжет для фантастики. Сделай пару снимков и видео, может, озолотишься на «ютубе».

Батискаф проплыл над бугром.

– Господи, Майкл, что здесь происходит?!

Оба застыли у своих иллюминаторов – свет прожекторов открывал новую загадку: земля словно просела вниз метра на два-три.

– Майкл, теперь куда?

– Предлагаю идти вдоль этого странного бугра. Мы, по крайней мере, поймем, каков периметр проседания.

Путешествие продолжалось еще несколько часов, после чего аппарат вышел к поверхности воды.

Уже вечером, когда перипетии погружения и эмоции остались позади, Крис обдумывала все увиденное на дне океана. Разумеется, нечто дельное могло родиться только в том случае, если разобрать по косточкам все прочитанное, исследованное, несколько раз раскритикованное, а также предположения, домыслы, цифры и факты. Даже скрупулезный анализ и синтез информации вовсе не гарантировал результата. Речь шла даже не о верных, а вообще о сколько-нибудь разумных выводах.