– Мы устали скитаться. Каждому нужен свой дом. Когда граница разрушилась, нас выгнали, как мусор. И что прикажешь делать? Выживает сильнейший. У нас отняли – и мы отнимем.

– Почему должны страдать остальные?

– Мы страдали.

– Но ведь не все идут с вами добровольно.

– Весьма трудно управлять, если делать это добросовестно. Кажется, Наполеон Бонапарт. Один из здешних. Даже в этом мире нет покоя.

– Разве вы ищете покой?

– Если это клад, то пусть он будет сюрпризом.

Светлане на секунду даже стало жаль Изгоев, но затем вспомнила, сколько вреда они нанесли ее народу, Городу, и ярость вспыхнула вновь.

– Теперь вам нужно либо воссоздать границу, либо…

– Ваш мир для нас лишь средство, временное убежище, он нас никогда не примет со своим диким климатом.

– Разве граница это выход? Хранители не найдут способ снова навести порядок?

– Как я уже говорил, выживает сильнейший.

«Жизнь – величайший дар. Как они смеют решать, кому жить, а кому…» – пронеслось в голове у Светланы, сперва губы не дрогнули, но… спустя секунду с новой мощью воскликнули:

– Не выжимайте последние соки из нас! Только слабые совершают преступления – человеку сильному они не нужны.

И девушка не выдержала, всего на секунду посмотрела на Райана, и Кристина, у которой проступила кровь на шее, воспользовалась этим, вцепилась ногтями в её запястье и с силой отшвырнула в сторону: всё-таки Светлана весила не так много.

– Откуда же в тебе такая вера в людей? – сплюнула Кристина противные для неё слова.– Всех ты жалеешь. Где же таких святых берут? Точно не в папашу пошла, который при первой возможности избавился от тебя, как от мусора. Мачеха тебя ненавидела – ты жизни не давала. А тебе всех жалко. Народ! Дом! Какое благородство! – Кристину развезло не по-детски, казалось, её слышал весь лес, что не нравилось Райану, но сделать он ничего не мог, пытаясь окриками образумить.– Стоит мне пулю на тебя не пожалеть – никто не вспомнит, что ты вообще когда-то была!

И женщина с фиолетовыми волосами (сейчас она выглядела гораздо старше своих лет) вскинула вырванный у сообщника пистолет и поднесла ко лбу Светланы, которая уже не могла скрывать ужаса, моментально отразившегося на лице.

– Последний шанс даю. Наплюй. Помоги нам. Мы тоже страдаем.

Повисла тяжелая пауза. Воздух казался объемным.

– Никогда, – захлебываясь дрожью, сквозь треск зубов, прошептала Светлана, заикаясь.– Никогда я не предам свой народ. Плевать на ваши страдания.

Права ли она была в тот момент? Честно ли поступала? Одно можно сказать точно: говорила, как подсказывало сердце, замершее, но горячее.

В следующий момент произошло сразу несколько неожиданных событий. Огромная птица выбила пистолет из руки Кристины, которую тут же повалил волк, укусил. Приспешница Изгоев закричала и задергалась. Райана оглушили чем-то тяжелым, потому запасное оружие выпало из рук, но ненадолго: его подхватила взявшаяся из ниоткуда Талия, всплеснув своими длинными серебряными косами.

– Стоять, не двигаться! – выкрикнул Тимофей, подбежав, и кинулся поднимать Светлану.

Но подмога пришла не только ей. Из-за деревьев выскочили человек десять в масках и длинных, непонятных одеждах.

– Они мне всех птиц распугали, – посетовала Талия, сообщая, что осталась без верных друзей.

Райан оказался крепче, чем был на вид, и сразу начал раздавать приказы, молниеносно поднявшись на ноги:

– Блондинку связать и за мной. Остальных убрать. Надоели!

Кашлянул выстрел. Волк, напавший на Кристину, издал последний хрип и затих.

– Нет! – раздирая связки, взвизгнула Талия.

Тимофей загородил собой Светлану, не давая к ней поступить, он уже порядком закипал.