Опасно перегнувшись через борт, я заорал Селиванову: – Заворачивай и гони вон к тому леску, – махнув рукой в сторону темнеющего пятна.

Кругом были ровные поля и только в двух километрах виднелся островок то ли леса, то ли небольшой рощи. И мы погнали и, Слава Богу, что самолётам было за кем погоняться вдоль дороги. Ну, а мы через десять минут дикой и тряской езды по кочкам и ямам, с хрустом ломаемых веток, вломились в хилый лесок и скрылись с глаз от воздушных бандитов. Перевели дух и, виляя между деревьями, тихо двинулись в глубь леса, который, к сожалению, окончился через метров семьсот и перед нами снова открылись обширные поля с несколькими крошечными деревеньками.

– Может тут переждём? А там глядишь и резервы подтянуться и вместе с ними вернёмся в Брест…, – спросил Свиридов, стоявший на подножке и разглядывающий поля, заросшие невысокой рожью и пшеницей, где в нескольких местах пылили одиночные машины и пара коротких колонн.

– Не…, часов через пять тут от немцем не протолкнуться будет, – возразил капитану, выбирая маршрут к ближайшему укрытию, которое было только в полутора километрах в небольшой деревне.

– Опять ты с этими паническими заявлениями, – выругался Свиридов.

– Я ничего не понимаю в твоих НКВДистских делах и не лезу в них. А если ты в военных делах не понимаешь, то тоже не лезь, – отмахнулся от Свиридова и приказал высунувшемуся из окна водителю, – Селиванов, дуй вон к той деревне.

– Понял, – и мы опять помчались вперёд. Как уж там чувствовал себя в кабине капитан – не знаю. Наверно, лучше чем мы в кузове, где нас мотало, подкидывало и как не выкинуло за борт или мы не по откусывали себе языки – даже непонятно. Но мы за десять минут проскочили открытое пространство и скрылись в зелени деревни в двадцать домов. Но тут же были отловлены военным с тремя шпалами в петлицах.

Он выскочил с несколькими бойцами из ближайшего двора, подлетел к кабине и одним рывком открыл дверь со стороны Свиридова.

– Капитан, сворачивай за колодцем вправо и за деревней занимай оборону в сторону Бреста…, – махая рукой в нужном направлении, свирепо отдал приказ.

Свиридов не растерялся от напора подполковника. Степенно вылез из кабины и суровым голосом отрекомендовался: – Товарищ подполковник, капитан госбезопасности Свиридов. По заданию, с орудием, товарищем майором и с расчётом пушки двигаюсь на командный пункт 28го стрелкового корпуса. Вот мои документы, – и сунул старшему командиру чуть ли не под нос бумаги.

Подполковник только сейчас разглядел перед собой НКВДиста и сразу потерял интерес к нему, к орудию, к машине и ехавшим в ней. Развернулся, зло махнул рукой бойцам – За мной и побежал вдоль пыльной, деревенской улицы к другой окраине деревни. А мы двинулись дальше. По полевой грунтовой дороге доехали до следующей, более улучшенной грунтовки, влились в пока ещё редкое движение, неторопливо доехали до высокой железнодорожной насыпи. И здесь еле успели проскочить с километр, где дорога резко уходила в сторону от железной дороги, как прилетело несколько немецких самолётов и начали бомбить еле ползущий длинный, товарный состав, забитый людьми. По всей видимости, это был последний поезд, ушедший с людьми с Брестского вокзала. Так что, мы для самолётов были мелкой мишенью, что и спасло нас от бомбёжки с печальными последствиями. А вот людям на составе не позавидуешь. В сам поезд немцы не попали и бомбы падали то справа, то слева. Чуть дальше, а то и ближе к рельсам, осыпая осколками и острым щебнем забитые людьми вагоны. Напоследок они дважды прошлись пулемётным огнём по товарняку и улетели.