Обе опустились на неудобные пластиковые стулья, выстроенные вдоль стенки. Они походили на те, что ставят на трибунах стадионов. Возможно, не просто походили, а и служили там длительный срок, прежде чем оказаться в больничном коридоре.

– Вы просто обязаны мне помочь! – почти всхлипнула Инна Петровна, и Алина увидела, что ее глаза наполняются слезами. – Я не представляю, что делать!

– Успокойтесь, – пробормотала Алина, протягивая Гальпериной пакетик с бумажными платочками – она всегда носила в кармане халата «НЗ». Жена адвоката с благодарностью вытащила один и промокнула потекшую тушь.

– Я хочу, чтобы вы понимали, в каком положении я оказалась, – продолжила она. – Мы с Борисом женаты шесть лет, но последние полгода стали сущим адом. Три месяца назад ему поставили жуткий диагноз, и я честно пыталась скрасить его последние дни. Боря лечиться не хотел, говорил, что раз все равно терминальная стадия, то бесполезно ерепениться, но мне удалось заставить его пройти «химию». Врач сказал, что нужно еще две, но Боря чувствовал себя так плохо после первой, что отказался наотрез! Он сказал, что, сколько бы ему ни осталось, проживет это время полноценно, а не в горизонтальном положении с постоянными рвотными позывами и прочими последствиями бесполезного лечения.

– Понятное желание, – кивнула Алина. А как бы поступила она сама? Стала бы бороться, цепляясь за жизнь, или отдалась на волю судьбы, прекратив трепыхаться? Нет, определенно, она испробовала бы все способы, чтобы выжить! Если бы не Русик, возможно, Алина ответила бы по-другому, но сын был крепким канатом, привязывающим ее к поверхности земли. И даже со смертью она бы поборолась… Но, судя по всему, у Гальперина такого каната нет.

– И я так считаю, – закивала головой Инна Петровна, и ее тщательно уложенные крутые локоны запрыгали вокруг лица, словно пружинки. – Я старалась облегчить ему существование. Вы наверняка успели понять, что характер у Бориса не сахар. У нас брачный контракт, понимаете?

Алина про себя поздравила Гальперина, до конца оставшегося верным профессии и не питавшего иллюзий, беря в жены молодую женщину. Вряд ли она влюбилась без памяти, а не повелась на деньги, власть и авторитет. Ну а адвокат женился на хорошенькой кукле, которая могла составить ему компанию во время выходов «в свет».

– Представляете, что Боря удумал? – всхлипывала Инна. – Вдруг о разводе заговорил! Разве это можно считать здравым суждением? Человек буквально на краю могилы…

– Он может прожить достаточно долго, – заметила Алина.

– Дай бог, дай бог, – затрясла локонами Гальперина, но ее слова звучали неискренне. В такой ситуации каждый думает о себе. Так поступала и Инна. Ее пугала не смерть супруга, а то, что он может расторгнуть брак до того, как умрет. Тогда, по брачному контракту, каждый останется при своем. И это означает, что Гальпериной придется начинать жизнь сначала, а ведь она успела привыкнуть к определенному образу жизни.

– Может, все не так плохо? – проговорила Алина, изо всех сил пытаясь вызвать в себе сочувствие к собеседнице. – Если вы убедите его…

– Бесполезно! – перебила Инна, и в ее голосе зазвенели истерические нотки. – Борис не желает разговаривать! Я искала врачей, я занималась его лечением… И никакой благодарности!

«Почему он захотел развестись? – подумала Алина. – Какая ему разница, ведь он даже лечиться отказался! Что может заставить человека, находящегося на пороге смерти, пройти через такую процедуру?»

– Я уже говорила, – сказала она вслух, – что не могу подписать ваш документ. Это было бы непра…

– Вот, возьмите! – Гальперина буквально силой втиснула ей в руки свернутый в несколько раз пластиковый пакет. – Подумайте как следует: мы ведь обе женщины, да?