– Я не берусь утверждать, что это неправда или литературный вымысел, – ответила Аня. – Но я точно знаю, как на самом деле это место выглядит. Я там была. И не только я. Многие и многие дети. Только я знаю еще четверых таких. Мы все находились в интернате «Лесная школа». Запомните, пожалуйста, это название.

– Что же это за место? И где оно находится? – заинтересованно спросил я.

Девочка вытянула вперед кусок белой ткани с притороченными к нему перьями и, улыбаясь, выкрикнула мне прямо в лицо:

– Что, тварь, нравится пялиться на нее и выпытывать все мои секретики?

Я испуганно отшатнулся. На меня сейчас смотрела не дочь Игоря и Оли Сокуровых. Один глаз у девочки стал ярко-желтым с растворенным по центру уродливым черным зрачком. Второй окрасился в голубой. Рот искривился в наглой ухмылке.

– Что происходит? – спросил я очень серьезно.

– Не суй свой любопытный носик в наши дела, – произнесла Аня и расхохоталась. – Понял, журналюга недоделанный?!

– Кто говорит со мной? – мой голос дрогнул.

– На следующей неделе эту дурочку увезут в психушку и посадят на цепь в подвале как бешеную собаку. Я сниму с нее последнюю сладкую накипь и вновь запущу свои карманные часы! – выкрикнула Аня.

Она резко затряслась и, вскочив на ноги, начала падать. Я подскочил, подставив руки. Поймал ее. Девочку странно лихорадило. Она хватала ртом воздух, как загнанная лошадь, и не переставая дергала ногами, будто пытаясь оттолкнуть от себя кого-то. Затем девочка успокоилась, но тут же, вцепившись маленькими пальцами мне в плечо, прошептала:

– Дядя Олег, найди Диму Валтасарова. Найди всех, с кем я была в «пределе». Ты все поймешь. Дима тоже был в «пределе». В интернате его звали Чарли. Меня там звали Агата. Он должен вспомнить меня. Найди всех детей: Алису, Саймана, Алекса. Чарли – единственный, кто выбрался и при этом ничего не забыл до конца. Ты все поймешь, он все тебе объяснит. Найди детей… мы все там погибли, в старом подвале интерната взорвался паровой котел. И я, я тоже была среди них, дядя Олег, я тоже погибла там. Найди детей…

В комнату вбежал Игорь и аккуратно принял ее у меня. Я поднялся и, достав диктофон, сделал голосовую пометку: «Дмитрий Валтасаров – нужно найти!»

Затем я вышел из детской и тяжело выдохнул.

– Как ты думаешь, Олежек, что с ней? – Оля стояла в дверном проеме, нервно теребя в руках кухонное полотенце. – Ты же слышал, как она стала разговаривать… Она никогда ранее не рассуждала подобным образом. Девочка изменилась в считанные дни. Откуда она набралась этих взрослых слов и понятий? Что нам делать?

– Нужно найти Чарли и остальных детей, – глупо ответил я и попытался улыбнуться.

Когда Игорь прощался, то, пожимая мне руку, сказал:

– Знаешь, я никогда не думал, что произойдет что-то плохое. Я имею в виду самых близких: маму, дочь, жену. Встаешь вот так рано утром, принимаешь душ, привычно завтракаешь, едешь на работу. И совсем не думаешь о плохом. А может, надо было? Ведь не может же человек в один миг стать сумасшедшим? Должны были быть какие-то звоночки? Дела – тут закрутился, там не успел. А что не успел? Жену лишний раз поцеловать некогда. С ребенком поговорить. К маме просто заехать. Без причины развернуть свое корыто и через всю Москву к маме. Попить простого чая, без завихрений и новомодных чизкейков и тирамису. С бубликами. Или просто, как в детстве, порезать белый хлеб ломтиками и насыпать сверху сахара… А?!.. А нам все некогда. Прости, что затронул тему детства.

Мы обнялись. Я решил, что сяду за руль и надиктую основные вопросы, которые следует разъяснить. Но выехав на центральную магистраль, окунулся в воспоминания, совсем забыв про диктофон.