- Ты Ире звонила?

- Нет пока что. Хочу, чтобы ты пришла в себя, и сама решила, как быть дальше.

- Я даже не знаю, как мне это сделать, Надь. Как вспомню ту картинку сразу... - чувствую, как хватает горло спазм и из грудной клетки вырывается всхлип, как остаток от истерики.

- Пойдем примем ванну для начала? У меня есть соль с ароматом лаванды. Воду я заранее включила, Света следит за ней.

- Дочки дома?

- Ну, а где им быть? Пришли с учебы.

- Боже, - тру руками лицо и сажусь на кровати.

- Одежда у меня есть твоя, если что могу у девчонок взять, вы одинаково худые и высокие.

- Спасибо тебе, - обнимаю ее и целую в щеку.

- Не благодари за мое добро.

- Я помню, но все равно благодарна.

- Я пока разогрею обед.

Встаю на ноги чуть пошатнувшись.

- Ты в порядке? Или кушать сначала? Ты когда ела в последний раз?

- Не помню. Да нет, я в ванну, а то будет мне аппетит.

- Иди. И если что зови. Полотенца и прочее знаешь где лежит.

Благодарю дочку подруги, которая уже все сделала для меня и погружаюсь в воду оставшись одна.

Голова раскалывалась и расслабление от горячей воды не помогало отпустить эту боль, которая вновь сплеталась с клетками моего тела.

Попыталась понять почему меня так ранило увиденное и было два варианта: я хотела, чтобы он страдал, я не хотела страдать одна. Но кажется это одно и тоже. Хотя если подумать, я не желаю Глебу зла. Я никому и никогда не желала чего-то плохого. Я видимо просто не была готова пожелать ему счастья.

Вышла к Наде на кухню и съела сразу тарелку супа, а потом уже медленней мясо с рисом.

- Спасибо, было безумно вкусно.

- Я заметила. Ты никогда не ела столько и так быстро.

За чашкой обеденного кофе мы снова начали разговор, где я и высказала главную мысль.

- Так ты думаешь, что он изменял тебе все-таки?

- А как иначе, Надя? Девочка взрослая. Даже если она родилась после нашего развода, девять месяцев беременности никуда не выкинешь. Вот он и метался от одной беременной, к другой, - поморщилась от неприятия.

Почему же так больно? Прошло столько лет. Почему все так цепляет?

- А ты уверена, что она его?

- Ты просто не видела, как она на него похожа, Надя. Это невероятно.

- Знаешь, я не Ира и мало разбираюсь в этой психологической штуковине, но уверена она скажет тебе то же самое что и я, вам поговорить нужно, Вера. Иначе эта точка, которая зависла над вами не встанет на свое место.

- О чем? Я буду как жалкая слабачка реветь перед ним в то время, как он, выслушав бред вернется к дочери и этой... не знаю, может она уже ему жена или... Боже, так раздирает изнутри. Я прям слов подобрать не могу.

- А ты уверена, что он не хочет поговорить?

- О чем? Он ведь ушел, оставил меня там в палате. А я получила свой паспорт со штампом, Надь. Что ему сказать мне?

- Он тоже потерял ребенка, Вера. Он тоже потерял. Глеб замкнутый, ты сама это говорила, он так и не впустил тебя в свою душу и свою жизнь, как ему пережить эту боль еще? Конечно все разорвать с тобой и уйти. Девочка моя, я его не защищаю, я хочу, чтобы ты понимала и моделировала обе стороны, себя и его.

- Он потерял сына, но у него на подходе была дочь. Вот туда он и ушел. Все просто. Нет тут никакой замудренной логики. Договорной брак моего отца, зачем ему я и моя глупая любовь? Ребенка я ему не родила, можно и уходить.

- Ох не знаю, Вера. Но поговорить стоит вам.

- Девочки? – слышим громкий голос Иры.

- Мы тут, Ириш, заходи, - Надя встает первая, а я за ней, чтобы встретить подругу.

Обнимаемся с ней и возвращаемся на исходные позиции.

- Надюш, ты не против, если мы пойдем в комнату? – первой после недолгого разговора о том, у кого как дела начинает Ира.