Кто это ведьму ко мне подпустил?

Открываю глаза, а зрение плывет. Голова раскалывается.

— Очнулась? Лита, ты как? — слышу этот голос, а надо мной нависает мужская голова.

18. Глава 18. Не прикасайся ко мне!

В нос бьет дерзкий аромат парфюма, который ни спутать ни с чем. И эти глаза мне не забыть. Они будут преследовать меня в страшных снах всю мою жизнь!

Дэн!

— Что ты тут делаешь? Убирайся! — подскакиваю я, но голова кружится так, что чудом не теряю равновесия.

Внутри все кипит.

От боли! От гнева! От ненависти!

— Тише, Лита, я просто хотел убедится, что ты в порядке, — смеет заявлять он мне.

Лжец!

— В порядке? Ты издеваешься? Делаешь вид, что тебе есть до меня дело, после всего, что ты сделал?! Ты уничтожил меня!

— Лита. Успокойся, и я все объясню. — говорит со мной, как мудрый взрослый со взбесившимся ребенком.

Только на меня этот прием теперь не действует!

— А мне не нужны твои объяснения! — рычу, когда меня распирает изнутри так, что хочется орать, пока не сорву голос. — Объяснишь? Серьёзно? А эти объяснения вернут мне отца?

— Лита, я не хотел его смерти, — качает головой.

На лице – лед, но желваки играют. Пальцы хрустят в кулаках.

— Ты врешь! Я видела, как ты смотрел на него!

— И как?

А тут мне крыть нечем, черт подери!

Дэн был единственным, кто вовремя скоординировал действия растерянной толпы, когда папе стало плохо. Но это ничего не меняет!

— Ты знал, что твой подлый поступок добьет его! Знал, что он болен! Не смей отрицать! — говорю ему в глаза.

В родные глаза, которым когда-то безоговорочно доверяла, а он….

— Знал. — рычит Дэн, скрипя зубами.

— За что ты так с ним? С нами? — срываясь на слезы, спрашиваю я, но понимаю, что не хочу слышать ответ.

Я даже видеть его сейчас не хочу.

Не могу!

Это слишком… Больно. Невыносимо настолько, что я начинаю задыхаться.

— Лита! — спешит ко мне Дэн, хочет обнять, я меня словно током бьет от его прикосновений.

Боже, он ведет себя, как ни в чем не бывало. В самом деле?

— Не прикасайся ко мне!

— Лита…

— Отойди….

— Лита!

— Денис Александрович, простите, — подает голос Федор Александрович. — При всем уважении, вам лучше уйти.

— Вы издеваетесь? Ей плохо, а я должен уйти? — выходит из себя Дэн.

— Ради нее. Выйдите. — настаивает врач. — Вы же сами видите, как действуете на нее.

Дэн скрипит зубами, но кивает. Неохотно, разумеется.

— Ради тебя, — говорит мне он, пронзая взглядом.

Правда что ли? Я сейчас тут упаду. Ради меня….

— Я вернусь, когда ты успокоишься.

— Вот уж не надо! Избавь меня от этого! — хочу прокричать ему вслед, но прикусываю язык, чтобы не дать ему лишний повод тут задержаться.

Пусть уходит.

Поскорее. Подальше. И желательно навсегда. Еще бы забрал с собой все мои воспоминания и эту проклятую раздирающую душу боль!

Гад. Предатель. Лжец!

— Аэлита Владимировна, выпейте, — суетится рядом доктор, протягивая мне стакан воды и пару зелено-желтых таблеток.

— Что это?

— Экстракт валерианы. Я бы еще предложил вам прокапаться, вы сильно истощены. И подумаете о психологе. В этом нет ничего зазорного. В ваших обстоятельствах сложно справиться со всем самой. Я бы сказал, почти невозможно. Подумайте.

— Спасибо, Федор Александрович, — киваю я, заглотнув лекарство. А оно оседает в горле вместе с тем комом, что оттуда никак не уходит который день подряд.

— Если я, вам больше не нужен, я пойду?

— Да, конечно.

— Еще раз примите мои соболезнования. Ваш отец был хорошим человеком. Пусть земля ему будет пухом.

— Спасибо. Берегите себя.

Он уходит, а я оглядываю пустую комнату, в которой когда-то жила. Тут все изменилось. Лариса не только мебель сменила, но даже обои велела переклеить. И следа моего не осталось. Будто тут и не жила.