Лина уже почти уговорила себя и без малого водрузила на Майкла венец мученика, как её внезапно осенило, что во время их паузы он прекрасно развлекался в игре. С ней. То есть с Королевой – но он же не знал, что это Лина! Или всё же знал… Может, бумажка тогда была обронена совсем не случайно?

Окончательно запутавшись, Лина уставилась в окно. Сейчас она просто смотрела на проносящийся перед ней вечереющий город, и пресловутое шестое чувство не подсказало ей, что судьба вот-вот сделает крутой поворот. Ей вспомнилось, как в детстве она с матерью любила ездить в цирк. Лора ненавидела это немудрящее развлечение, поэтому чаще всего они бывали в цирке вдвоём с мамой. Так же брали такси, и так же за стеклом то ли дождь, то ли тающий снег размывал свет от фонарей. Бог её созерцательного детства с тех пор рисовал исключительно в синих и оранжевых тонах. А, может, всего этого и не было вовсе – ни детства, ни бога, ни созерцания – и она придумала их себе, как сейчас придумывает Майкла?

"Нет, – горячо перебила она голос сомнения, – Майкл меня любит! Просто… Просто ему неудобно сказать мне об этом, у него же особые обстоятельства…".

Она старалась не думать о том, насколько легко приняла эти самые "обстоятельства", хотя совсем недавно мечтала о куда более основательном статусе, нежели любовница. Хотя она и любовницей Майклу не была. Ещё не была – или уже не будет? Всё так неясно… О чём, ну, о чём он хочет поговорить?

…Майкл не хотел говорить. Он хотел делать – и уже делал именно то, чего хотел. Едва она вышла из такси, как он шагнул ей навстречу с ступеньки крыльца – и поцеловал. Она и ахнуть не успела, как оказалась в его объятиях, и губы их встретились. Майкл не был ни робок, ни нежен – он хотел взять, и она ответила на его желание. Дрожа, прильнула к нему, желая только одного – чтобы он не останавливался.

Но он всё же нехотя оторвался от неё.

– Прости. Набросился на тебя, как дикарь. – Говоря это, Майкл улыбался, и было понятно, что он себя вовсе не осуждает.

Чувствуя, как звенит в ней струна желания, она сказала негромко:

– Мне не за что тебя прощать. Я… Я тоже очень соскучилась.

Майкл улыбнулся ещё шире. Он не сводил глаз с Лины, и это безумно её волновало. Она с трудом сдерживала дрожь.

Повисла неловкая пауза. Майкл словно бы обдумывал что-то. Потом, точно опомнившись, быстро проговорил:

– Пойдём же в кафе, ты замерзла вся, дрожишь уже.

Лина посмотрела ему прямо в глаза.

– Это… Это не от холода.

Глаза Майкла мгновенно потемнели, взгляд ощутимо потяжелел.

– Ну что ты со мной делаешь, девочка?

Он снова шагнул к ней, отвёл от лица разбросанные ветром волосы – и поцеловал, на этот раз нежно.

Потом взял за руку и потянул за собой.

– Пойдём. Сперва нам нужно поговорить. Остальное зависит только от тебя.

Внутри, вопреки названию, кафе оказалось вовсе не пошлым. Стены, оформленные в сине-зелёных тонах, создавали иллюзию морских глубин и служили фоном для огромных аквариумов, которые опоясывали кафе по всему периметру.

Лина восхищённо ахнула, увидев в них резвящихся рыбок. В самой глубине зала, в одном, ярко подсвеченном аквариуме, медленно, точно под только ей слышимую мелодию, кружилась рыбка с длинными кружевными плавниками. При каждом движении они воспаряли вокруг неё, точно прозрачные юбки восточной танцовщицы.

Майкл указал на столик возле этого аквариума, и Лина подумала, что он специально выбрал это место для неё – здесь, рядом с самой красивой рыбкой.

Но, несмотря на оригинальный интерьер, в зале, кроме них, никого не было, и Лина опять насторожилась. Наверное, Майкл специально выбрал такое уединённое место? Да, он здесь, смотрит на неё влюблёнными глазами, но для чего вся эта таинственность?