Слезы катятся из глаз сами собой, и я всхлипываю.

— Я всегда об этом мечтала, мам, ты же знаешь. Больше всего на свете! — в сердцах бросаю я.

— Больше всего на свете, значит? Мечтала? — как-то странно смотрит на меня мама.

— Да, — глухо шепчу я и окончательно расклеиваюсь.

Мечты на лучшую жизнь рушатся на моих глазах, рассыпа́ются с оглушительным треском, раня изнутри.

Неужели мне и правда придется всю жизнь прожить здесь? Я мотаю головой в полном отчаянии, слезы так и струятся по щекам безудержным потоком.

— Хватит реветь, — бурчит мама, — слезами горю не поможешь.

И снова давящая тишина. Мы сидим так минут десять, и все это время мама беспрестанно хмурится и о чем-то размышляет. Я не решаюсь не то что сказать хоть слово, но даже встать, чтобы не усугубить ее и без того плохое настроение.

Затем она тяжело вздыхает, лезет в карман за телефоном и сосредоточенно что-то изучает там несколько минут.

— Значит, так, — выдает вскоре. — Ты ведь знаешь, что дом твоего отца — твое наследство.

— Знаю, — киваю я.

Дом уже старенький, совсем небольшой, и мы давным-давно перебрались оттуда, когда маме от работы досталась двушка в старом фонде. Этот дом используем как дачу и огород.

— Сама знаешь, если продать этот дом, много за него не выручить, — хмыкает мама, — да и цену придется изрядно сбросить, чтобы получить деньги как можно быстрее.

Я в недоумении смотрю на нее, не понимая, к чему она ведет.

— Ну что ты вылупилась на меня? — цокает мама. — Я глянула, заплатить за первый год обучения хватит.

Сердце екает, а глаза округляются до размера тех больших чайных блюдец, что стоят у нас в шкафу. Неужели это правда то, о чем я подумала?

— В общем, решай. Если хочешь, продам твой дом, поступишь на договор.

— Я хочу! — излишне громко и эмоционально восклицаю я.

— Нечего так бурно радоваться, — фыркает мама, — я ведь сказала: этих денег хватит только на оплату одного года. Если после первого курса не сумеешь перепоступить на бюджет, крутись как хочешь.

— Я перепоступлю, мам, — не веря в свалившееся на меня счастье, отзываюсь я.

Это не шанс. Это шансище! И я его ни за что не профукаю.

Да, дом отца — единственное, что от него осталось, но он наверняка хотел бы для меня лучшей жизни. Здесь она меня не ждет.

***

Слава богу, покупатель на дом находится быстро, и я успеваю подать документы на договорную форму обучения в последний день приема заявок.

Не хожу, а порхаю, летаю. Даже мамино бурчание больше не мучит так, как обычно, я пропускаю его мимо ушей, зная, что это скоро закончится.

После первого года обучения пересдам все нужные экзамены и перейду на бюджет. Главное, впитывать материал, не прогуливать и не встревать в неприятности.

Вот только первая неприятность случается до обидного быстро.

Причем в самый первый учебный день.

Уж не знаю, каким было первое сентября у остальных, а у меня… никому не пожелаю.

Тридцать первого августа я заселяюсь в общежитие, знакомлюсь с соседками по комнате. Мне везет, девчонки тоже нацелены на учебу, кроме одной — Карины. Ох, чую, она еще попьет нашей крови…

Я подготавливаю одежду на утро, бережно складываю в рюкзак все нужные принадлежности. С таким нетерпением жду следующего дня!

Подумать только, я студентка экономического факультета.

А к вечеру у меня так дико начинает болеть живот, что я не знаю, на какую стену лезть от боли. В итоге все оканчивается вызовом скорой и срочной операцией — аппендицит. Да еще и с осложнениями.

Я пропускаю первые три недели обучения, и вместо того, чтобы спокойно восстанавливаться, смачно виню себя все то время, что лежу в больнице. Еще и мама подливает масла в огонь: «Ну вот, не успела поступить, уже не ходишь на занятия. Не видать тебе второго курса, как своих ушей!»