Она убеждала Романа, что мы с Полей ей нисколько не мешаем, а в телефонном разговоре с подругой говорила совсем другое. И да, кстати, ее нисколько не смущало, что я сидела в соседней комнате и прекрасно слышала каждое ее слово.

– Илон, я ненавижу, когда в нашем доме чужие люди! – гаркнула она в трубку. – Я не могу медитировать, не могу спокойно заниматься йогой, или просто поспать в конце концов! Меня раздражает их присутствие. Поскорее бы все это уже закончилось.

Когда мы уезжали из их дома, Оксана чуть ли не порхала от радости. В ее ярко-накрашенных искрящихся глазах читалась фраза: «Наконец-то эти двое сваливают в съемную квартиру».

К слову, съемная квартира была большой, светлой и очень уютной, за что спасибо Роману. Это он нашел ее и сделал все, чтобы нам комфортно жилось там.

Каждый день на протяжении всей беременности он интересовался моим состоянием, переживал за малыша, которого я вынашивала, нанял для меня водителя, который возил нас с Полей в магазин за продуктами и помогал доставить пакеты до квартиры. Роман сделал все, чтобы я не носила тяжести, не преодолевала длительные расстояния, и вообще ни в чем не нуждалась.

Поэтому тяжелее всего было получить удар именно от него.

Все четыре года я считала его предателем и не понимала, как он с такой легкостью смог отказаться от сына, которого так сильно ждал.

Мне было до слез обидно за новорожденного мальчика. Глядя на кроху, думала о том, что ему придется отправиться в дом малютки, и сердце кровью обливалось.

Никогда не забуду момент, как мне впервые разрешили взять его на руки. Как я прижала его к груди и больше не смогла отпустить.

Я сказала Анне Николаевне, что хочу оставить малыша себе. Помню, как женщина резко изменилась в лице, замешкалась, и попыталась отговорить меня, но я свои права прекрасно знала.

Биологические родители отказались от малыша, а я имела законное право оставить его себе.

Анна Николаевна явно не ожидала, что я решу забрать ребенка, и обрушила на меня целую тонную вопросов.

– Как ты будешь справляться с двумя маленькими детьми? У тебя же нет никакой поддержки.

– Ничего, справлюсь, – решительно заявила я. – Шаховы отказались от ребенка, но деньги выплатили мне в полном объеме. Хоть на этом спасибо. Я продам дом в Вологодской области, добавлю деньги Шаховых и куплю квартиру.

– В Москве? – тут же поинтересовалась Анна Николаевна.

– Нет, в Вологде. Там жилье в пять рез дешевле, чем здесь. Да и в Москве меня больше ничего не держит.

– Шаховы в Швейцарию, а ты, значит, в Вологду… – задумчиво обронила женщина и глубоко вздохнула. – Что ж, тогда я буду готовить документы для регистрации ребенка.

Я начала называть его своим сыном с того дня как решила оставить себе. Жила у Ляси, пока я была в больнице. Помню, как позвонила ей и сказала, что у нее появился братик. Затем предложила назвать его Матвеем, на что она с радостью согласилась.

Пока мы с Матвеем лежали в отделении недоношенных детей, я нашла покупателей на дом. Затем наткнулась в объявлениях на хорошую квартиру в Вологде, вскоре купила ее, и с того дня у меня наконец-то началась белая полоса.

Мне больше года пришлось бегать с Матвеем по врачам и разрываться между ним и Полей, но я все равно была безумно рада.

Рада, что забрала Матвея в свою семью и не позволила ему остаться сиротой.

Рада, что стала мамой двоих прекрасных детей, без которых моя жизнь потеряет смысл.

Я прошла через многое, чтобы поднять на ноги сына, чтобы сделать своих детей счастливыми и наконец-то обрести уверенность в завтрашнем дне, а теперь мне говорят, что с одним из моих детей мне придется расстаться?