– Я не могу, Кирилл, – с надрывом отвечаю ему, мои руки против воли обхватывают торс мужа. Я словно прощаюсь с ним. Наши сердца бешено колотятся в унисон. – Я не смогу быть с тобой после того, как ты…

Кир не дает мне договорить. Он отстраняется и отходит в сторону. Заглядываю в его лицо и с болью понимаю, что это конец. Все кончено…

– Что ж, – холодно говорит Кир, подходя к окну и устремляя свой взгляд на улицу. – Я понял твою позицию. Удерживать не стану.

– Кирилл… – начинаю я.

А муж разворачивается с непроницаемым лицом. Окидывает меня холодным взглядом, от которого я покрываюсь коркой льда. В один миг мы стали совершенно чужими друг другу.

Я смотрю на мужа. Я знаю каждую черточку на его лице. Ярко-голубые глаза, которые всегда горели при взгляде на меня. Но сейчас Кир смотрит на меня отрешенно. Будто сквозь меня. На острых скулах, покрытых темной щетиной, ходят желваки. Губы плотно сжаты.

– Я вернусь в дом, – без эмоций говорит Кирилл. – Можешь оставаться здесь. Вопрос с разводом решим позже.

Когда я слышу это слово из его уст, сердце замирает от боли. В груди поселяется агония. Так просто… он так просто отказался от меня? Отказался от нас…

Кир коротко кивает мне и быстро проходит мимо меня. Слышу, как он собирается в коридоре. А через несколько минут входная дверь громко хлопает и в квартире воцаряется тишина.

На свинцовых ногах я подхожу к кровати и падаю на нее. Устремляю немигающий взгляд на белоснежный потолок. Из глаз текут слезы.

Непонимания.

Неприятия.

У меня такое чувство, словно меня разрубили пополам. Часть меня умерла вместе с уходом Кирилла.

А вдруг он пошел к ней? К Нике… может, он уже знает про ребенка? Я с силой зажмуриваюсь. Прислушиваюсь к своим чувствам и понимаю, что внутри меня ничего нет. Лишь гулкое опустошение. Словно мой мир рухнул и я лежу под его обломками.

Не знаю, сколько я пролежала так, утопая в пучине жалости к себе. Но в какой-то момент я поняла, что справлюсь. Обязана. Ради малыша.

– Прости меня, – кладу руки на живот, разговаривая с ребенком. Я уверена, он меня слышит. – Больше не будет слез, малыш. Мама обещает.

Я со злостью вытираю слезы с лица. Медленно сажусь и беру с комода свой телефон. Набираю номер Машки. Та отвечает сразу, будто ждала моего звонка.

– Ну что? – слышу вместо приветствия нетерпеливый голос подруги. – Приехал твой козел?

– Скинь мне контакты клиента, Маш, – говорю я, закусив губу. – Если ему еще нужен дизайнер…

Глава 7

Через полчаса Машка уже ломилась в дверь нашей квартиры. Все это время я пролежала на кровати, не шевелясь. В голове вертелись мысли, словно жвачка. От которых хотелось выть в голос.

– Да, подруга, – начала с порога она, внимательно осматривая меня с ног до головы. – Выглядишь хреново, если честно.

Я повернулась к зеркалу, равнодушно смотря на свое отражение. На голове осиное гнездо. Лицо опухшее от слез. Глаза красные, кожа бледная, словно у той самой Панночки.

Только сейчас замечаю, что в руках у подруги два стакана с кофе. Мои губы вздрагивают в попытке улыбки. Но по сочувственному взгляду подруги понимаю, что это похоже скорее на судорогу.

– Проходи, – коротко киваю Машке и направляюсь на кухню.

Подруга устраивается за столом, а я подхожу к окну и опираюсь спиной на подоконник. Тело пробирает дрожь, и я обхватываю себя за плечи.

– Ну давай, рассказывай! – нетерпеливо говорит Машка, отпивая из своего стакана.

А я вдруг понимаю, что не хочу. Не хочу ничего ей говорить. Словно тем самым я предаю свою семью. Пусть она и трещит по швам.

Но это только наше с Киром. Личное…

– Нечего рассказывать, Маш, – отвечаю ей, опуская взгляд.