Кошусь в сторону Владика. Оглядываю мужа с головы до ног. Красивый, притягательный, с шикарной шевелюрой непослушных волос, с ясными голубыми глазами обрамленными длинными ресницами, прямой нос, немного пухлые губы. Подбородок правильной формы и подкачанное тело. В свои тридцать три, он выглядит больше как привлекательный юноша, нежели взрослый мужчина, обремененный женой и ребенком. Пусть не своим, пусть чужим, но Костик с нами с самого своего рождения.

Вспоминая слова врача об усыновление, меня пробирает холодом. Вспомнила, сколько мне пришлось обегать инстанций, чтобы Костю забрать и если бы не заведующая роддома в котором мать оставила ребенка, не знаю, смогла бы забрать ребенка.

“ Геля. Геля. Твой Костя проснулся, – приподнимаясь на локти, сама ее испытываю тянущую боль внизу живота, я обращаюсь к соседке по палате, чей ребенок уже плачем, как мне показалось нескончаемую вечность.

Но в темноте, я смогла разглядеть лишь то, что постель моей соседки пуста.

“В туалет вышла, что ли?!” – промелькнула мысль, но так как ребенок все продолжал плакать, а Гели не было, мне ничего не оставалось сделать как встать и подойти к нему.

Мое сердце обливалось кровью. Глаза застилали слезы, когда брала на руки крошечный мягкий комочек “чужого счастья”, чтобы хоть как-то успокоить, убаюкать, потому как в тот день когда Геля родила Костика, я родила мертвого ребеночка.”

– Эй, Аля! Аля, – трясет меня за плечо Владик. – Ты плачешь?

– Нет, – передергиваю плечами, смахиваю с ресниц набежавшие от воспоминаний слезинки.

– Заюш, ты из-за меня? – требует зачем-то от меня ответа муж.

– Сказала же, что нет, – грубо отвечаю и муж больше не пристает не продолжает настаивать, оставляет меня в покое.

“Боже! Ну, Геля, Геля! Где ты?!

Я бродила по кругу в палате, в ожидании соседки, но той все не было. Тогда я положила плачущего Костика обратно в кровать-тележку. Включила свет и уже хотела было отправиться на поиски Гели, когда увидела на ее подушке записку.

До сих пор, помню те ощущения смятения и тревоги, когда подошла, подцепила бумажный листок, начала читать.
Дорогая, Аля!
Я, знаю, что ты меня скорее всего не поймешь, но я и не прошу понимания. Хочу попросить тебя только о том, чтобы ты моего Костика забрала с собой. Я знаю твое горе. Знаю твои проблемы и знаю, что ты будешь хорошей мамой для моего Костика. К сожалению, я не могу его забрать. Я с ним пропаду. Не смогу воспитать достойного мужчину, такого же, как его отец. Потому что его отца больше нет. Пожалуйста не сомневайся в моих словах. У Кости достойная кровь. Его отец был хорошим человеком, но увы ему не суждено было увидеть своего сына. Прости и не суди меня, Аля. Умоляю тебя только об одном, забери моего Костю. Забери!

– Аля, нам нужно поговорить очень серьезно, – врывается в мои воспоминания муж, глотая горькие слезы кошусь в его сторону.

– Говори, – отвечаю безразличным голосом.

– Давай обсудим вопрос беременности здесь и сейчас. Не хочу выяснять отношения при Костике.

– А что так? Ведь он тебе не родной?! – моя язвительность конечно же сейчас не к месту, но поделать с собой ничего не могу. Мне хочется Владику также больно, как и мне сейчас.

– Перестань. Ты знаешь, что Костю я люблю…

– Конечно знаю, Владь, именно поэтому ты им манипулируешь, ведь так? Именно потому что любишь, готов отдать в детский дом. Интересно, а своего ребенка смог бы?

– Аля! – повышает голос Владик.

– Что? Что я не так сказала, Владь? Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? Ты хоть понимаешь, что для меня значить не родить? Что для женщины в целом – это значит?