Родителям было больно видеть мои переживания, наверное, поэтому, мама даже предложила оставить ребенка в роддоме, но я наотрез отказалась. Было и наоборот, подбадривание – мама, увидев в журнале картинку с беременной женщиной и мужем рядом с ней, сказала, что в следующую беременность твой любимый тоже будет рядом и будет тебя поддерживать. Я на эти бредни злилась, ведь мне надо было пережить предательство того, кому верила, и который загнал меня в такую ситуацию, в которой я больше всего на свете боялась оказаться.

Позже, когда мне было уже не так психологически больно (хотя больно даже спустя десятилетия), мама рассказывала, что мою беременность вне брака обсуждали все их знакомые, вплоть до руководителей хозяйств со всего района. Винили и меня, наверное, но больше всего осуждали протест матери моего будущего мужа. Не понимали, как она могла так поступить, ведь сын на ее глазах очень долго со мной встречался. Более того, наши родители дружили. Кроме этого она сама предлагала мне поддержать его, когда он уезжал к репетитору, и когда был «на помидорах» (мы вместе возили ему теплые вещи), и когда ездили на присягу. В общем, людская молва перемывала нам «кости» громко и долго. Мать его оправдывалась лишь тем, что сыну надо получить образование, а потом хоть с помойки пусть жену приведет, а отец занял позицию «моя хата с краю, ничего не знаю». Вот так жестоко по мне «проехали».

В то лето, когда я от стыда пряталась от людей в стенах родительского дома, будущего отца моей дочки (он пока ещё служил в рядах Армии) положили с язвой двенадцатиперстной кишки в военный госпиталь. К несчастью, там старшей медсестрой работала мамина тетя, и которая с болью в сердце видела, что будущий папаша совсем не скучал, к нему частенько приходила симпатичная девчонка, и даже приносила ему цветочки.

Мама пыталась мне помочь разными способами, и даже не совсем корректными – по деревне она пустила слух, что своему будущему зятю они с отцом подарят новую машину «Волгу». За это мне пришлось расплачиваться душевной болью – друг будущего мужа потом несколько лет над нами глумился, называя эту манипуляцию попыткой купить зятя.

Спустя много лет, выносив уже вторую беременность, которую муж просто навязал мне, я молила Бога простить меня за то, что мне не довелось быть счастливой ни в одной своей беременности. Я и сейчас вымаливаю прощения у своих дочек, что так не хотела их рождения. Считаю, что это самый страшный грех, который я совершила в жизни, и который не хотела бы искупить их потерей. Пусть что угодно, лишь бы они были живы, здоровы и счастливы.

Итак, 24 сентября 1989 года у нас родилась дочка. В палате девчонки хвастались своими мужьями, рассказывали, как те перенесли их роды, а мне сказать было нечего, я молчала и скрывала отсутствие у меня мужа. Потом, правда, новоиспеченный отец появился под окнами, привлекая к себе внимание всего роддома.

Раньше мне казалось, что все яркие, неординарные поступки он совершает ради меня, ради любви, и только теперь я вижу, что это все – для себя. Он получает громадное удовольствие, находясь в центре внимания. Отсюда и показная любезность на людях, и желание построить что-то новое, и обязательно запустить самый грандиозный салют в небо. А вот сделать какие-то текущие дела для него в тягость, ему это не интересно, ведь результат не такой сногсшибательный. Примечательно, что когда ему нужно было, к примеру, навести порядок в гараже, он просил меня побыть с ним рядом – без зрителей ему просто не интересно, а я, наивная, раньше думала, что это из-за любви.