– Иди сюда! Не заставляй нас ждать! – потребовал Рашид.

С тоской посмотрел матрос наверх и вдруг с криком:

– На, курва! выбросил вперед руку.

Яркая вспышка ослепила стоявших внизу. Разрывая барабанные перепонки, парней оглушил грохот. Белый едкий дым заполнил глаза и горло. Что-то горячее и тяжелое толкнуло Славку в грудь. Падая, он заметил, как валится на спину Рашид. Упав, Славка увидел промелькнувшие над ним форменные матросские ботинки. Он не успел подняться. Десяток ног протопал по нему. С гоготом и свистом продолжали гнать матроса. Выползли из кустов Мустафа и Шабака. Только Рашид продолжал лежать на дощатой площадке в щепке и обломках досок. В свете уцелевшего фонаря парни увидели, что тот мертв. Куртка и рубашка старшого были залиты кровью. Острый, как бритва, осколок разрезал горло Рашида, выпустив из него жизнь.

– Повезло, что Рашид стоял передо мной – а то этот осколок был бы моим, – подумал про себя Славка.

– Поймали! Поймали! – кричали внизу. – Розка взяла!

Таща мертвого Рашида, компания спустилась вниз. Там в окружении розиной «униформы» стоял матрос. Руки его уже были связаны ремешком, под обоими глазами чернели синяки. Весть о пленении вражеского вожака, словно по телеграфу, дошла до Галима. Вскоре по петлявшей по склону дорожке подкатил микроавтобус.

– Что, козел позорный, спекся? – злорадно спросил Галим.

Матрос молчал, выплевывая выбитые зубы.

– Что с ним делать? – задала вопрос Роза.

– Вешать! Только вешать! – ответил Галим.

Матроса подвели к дереву. Косоватая Стелла накинула ему на шею обрывок провода. Крыжан тяжело, дыша смотрел на толпу. Его поставили на подтащенную лавочку, закрепили провод на толстом суку дерева, стянули форменные клёши и трусы.

– Да у него сифилис! – выдохнула Стелла.

– Сейчас я его полечу, ответила Роза, погружая сигарету в поблескивающую при свете фонаря ссадинку.

– А-а-а! – завопил матрос и, попятившись, соскользнул с лавочки.

Крик сменился хрипом. Крыжан засучил ногами. Из глаз потекли слезы, а из сифилисного члена – моча. Прописавшись, матрос затих.

– Одно мероприятие окончено. Пойдем на следующее! – приказал Галим.

В другом конце парка тем временем насиловали пойманных девок. Когда Галим с толпой и телом Рашида прибыли туда, девками уже насытились. Обалдевшие от стресса девки сидели, прижавшись друг к другу, в луже крови, спермы, собственного секрета.

– Кто еще хочет их трахать? – спросил Галим.

– Я еще не трахался! – ответил Шабака и повалился на ближнюю девку.

Та уже не сопротивлялась, а только стонала. Из микроавтобуса притащили канистры. Подождав, когда Шабака слезет с девки, Галим полил ее и подругу из канистр. В воздухе запахло бензином. Галим швырнул в девушек окурок. С визгом девки превратились в костер. Визжа и воя, катались они по траве, пока не превратились в бесформенную, обугленную груду.

– Мы отомстили «октябрьским»! – провозгласил Галим. – Теперь они подчинятся нам! Рашид может спать спокойно! Мы рассчитались и за него, и за девчонку!

Рашида похоронили тихо, без помпы. Завернутое в ковер тело, на которое положили шляпу с узкими полями, вытащили из квартиры и погрузили на катафалк. Также быстро и тихо похоронили на татарском кладбище и помянули в национальном ресторане. Перед Галимом теперь стояли другие задачи. Прокуратура возбудила уголовное дело. Начали таскать по допросам участников побоища. Мало того, оказалось, что одна из казненных девок была поражена гонореей, и четверть сотни ее насильников заизвивалась в муках. Всех больных было необходимо определить на лечение. Но лечить надлежало тайно – не в диспансере, связанном с милицией, а у доверенных врачей, платя им большие деньги. Как можно больше парней следовало удалить из Казани.