В мае 2013 года в самом центре Москвы, в Александровском саду, открыли памятник священномученику Гермогену, Патриарху Московскому и всея Руси. В отличие от картины, которую видел пан Кшиштоф Занусси и на которой Патриарх изображен страдающим в заключении, этот памятник – воплощение силы святителя. Суровый и пронизывающий взгляд. Высокая могучая фигура. В правой руке поднятый вверх крест – решительный жест, не оставляющий сомнений в том, что дело, которое он благословляет, – правое. В левой руке – посох, который святитель крепко упирает в землю.

Такой памятник – своего рода отповедь тем, кто привык ассоциировать христианство исключительно с чем-то елейным, благостным и мягким. Оказывается, христианский святой может быть и суровым, и принципиальным. И дело не только в историческом финале Смутного времени и не в том, что едва ли не единственной политической фигурой, готовой всерьез побороться за будущее страны, оказалось лицо духовное. Внимательно прочитав Евангелие, можно удивиться тому, что Сам Христос – не только добр и милосерден, но и всегда принципиален, а во многих вопросах – вовсе суров. Достаточно вспомнить изгнание торговцев из храма (см.: Мф. 21: 12–13) или проклятие бесплодной смоковницы (см.: Мф. 21: 18–19). Но даже это – суровость внешних поступков. Главная же суровость Христа – в принципиальности Его проповеди: грех должен быть назван грехом, компромиссы с совестью недопустимы, какой бы неудобной эта недопустимость кому-то ни казалась. Отсюда – обличение мытарей и фарисеев (см.: Мф. 23: 13–39). И отсюда же знаменитые слова: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10: 34). Принципиальная позиция потому и принципиальна, что резко отсекает правду от неправды. И вбивает клин между теми, кто этой правде подчиняется, и теми, кто хочет правду подчинить себе.

Такими же, вероятно, были принципиальность и суровость священномученика Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси.

Этот проект оказался длиною в век. Прошение об установке на Красной площади памятника Патриарху Гермогену поступило в Святейший Синод еще в 1910 году.

В 1913 году – ровно через триста лет со дня мученической кончины – Патриарх Гермоген был причислен к лику святых. По всей стране начали собирать деньги на сооружение монумента. Но революция внесла свои серьезные коррективы. Памятник появился в центре Москвы только в 2013 году – ровно через сто лет после канонизации.

О монашестве он мечтал с самого детства, но в братию Александро-Невской Лавры в Петрограде вступил только в возрасте пятидесяти четырех лет – в 1920 году. Эта маленькая деталь очень много говорит о личности преподобного Серафима Вырицкого[11].

Вообразите себе, что у вас есть заветная мечта. И кто-то мудрый, кому вы безусловно доверяете, говорит вам: она исполнится – только позже, через несколько десятилетий. Так произошло с преподобным Серафимом.

Когда ему было четырнадцать, он рассказал одному из старцев Александро-Невской Лавры о своем желании быть монахом и получил ответ: «Тебе суждено еще пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Соверши же его перед Богом и совестью. Придет время, и Господь вознаградит тебя…» Будущий преподобный Серафим, а тогда еще просто Вася Муравьев, смиренно пошел мирским путем – и добился немалого успеха. В четырнадцать лет он стал работать в Санкт-Петербурге, в одной из лавок Гостиного двора, рассыльным, почти все заработанное отсылал больной матери на родину, в деревню в Ярославской губернии. Начальник видел, что юноша талантлив и умен.