– Кто там?
Голос за дверью был бодрым и счастливым:
– Да это я, кикимора болотная!
Это была кикимора Клаша. Простая, но очень даже симпатичная обитательница волшебного царства.
– Кикимора Клаша – сокровище наше, – усмехнулся Гошка.
Обрадованный Ерошка торопливо отворил дверь и весело спросил гостью:
– И чего тебе, девица, тёмной ноченькой не спится?
Клаша тут же бросилась на шею Ерошке.
Пока они обнимались, только и было слышно умильное: «Ой, Ероша! Ой, Клаша! Ой, Ероша! Ой, Клаша!»
Гошка сурово кашлянул.
Тут Клаша отстранилась от Ерошки и обратилась к снеговикам с вопросом:
– Глазок дверной почему не сделаете? Мало ли какая нечисть тут шляется!
Гошка и Ерошка переглянулись в недоумении.
– Да ладно тебе, Клавдия! – пробормотал Гошка. – Откуда в нашем чудесном лесу нечисть? Вот волшебники – другое дело. Полный лес!
Ерошка уверенно добавил:
– Все волшебники у нас!
Клаша не унималась:
– Ага, полный лес волшебников, а Снегурочку вернуть некому! Да и сестру мою Киру никто возвращать не торопится.
Гошка насупился и ответил Клаше:
– Мы про Снегурочку сами только сегодня узнали. А про Киру, кикимору, даже Дед Мороз ничего не знает!
– Эх, Ероша! Эх, Гоша! Всё у вас Дед Мороз, Дед Мороз… Позвал, сказал, приказал, – вздохнула Клава.
Ерошка решил оправдываться:
– А Снегурочку мы ему предлагали вернуть.
– А он что?
– Да ничего! Идите, говорит, волшебники мои дорогие. Отдыхайте!
Гошка, подмигнув Ерошке, добавил:
– В шашки, в шахматы играйте!
В голосе Клаши прозвучала зависть и проступила недоверчивость:
– Надо же! А меня он всё время гонит клюкву собирать!
– Он не прав, это ущемление прав! – сказал Ерошка.
Клаша не обратила внимания на слова своего кавалера.
– Так вы-то вообще – снеговики или кто? Шашки и шахматы от вас не уйдут, а вот волшебный лес может без Снегурочки остаться!
– А как же Дед Мороз? Он же запретил! – воскликнул Ерошка.
Но заговорщица Клаша воскликнула ещё громче:
– Да спит он, ваш Дед Мороз! Его ещё два-три месяца пушкой не разбудишь! Сами знаете!
Глава шестая
Никто не знает, но все уважают
Едва секретарша Алла успела снова впорхнуть к директору, как за дверью кабинета, в приёмной, послышался властный женский голос: «Сеня, Веня, Женя!»
Стук в дверь директорского кабинета был ровным, спокойным, но настойчивым. И вот уже в кабинет заглядывает уверенно улыбающаяся женщина. За дверью всё ещё слышны недовольные детские голоса: «Я не хочу! Я не пойду!». «Я тоже не хочу! Я тоже не пойду!».
Секретарша Алла, и без того стройная, вытянулась в струнку и не без уважения обратилась к женщине.
– Любовь Любомировна, что вы хотели?
– Так я насчёт миллионов телезрителей… Нет, это… Насчёт талантов. Моего ребёнка. Первого, второго и третьего.
Когда Игорь Сергеевич Круглов слышит о юных талантах, он откладывает всё в сторону и проявляет неподдельный интерес:
– У них у всех таланты?
– Так ещё какие!
Тут вступает Алла. Неожиданно жёстко:
– Тогда в субботу – в десять утра. В десять утра – в субботу.
Любовь Любомировна выражает удивление:
– Так там же написано: торопитесь! Вот я и отпросилась с работы.
Тут снова вступает Круглов:
– Ладно, давайте мы взглянем на ваших детей. Алла Юрьевна, найдите свободный класс и дежурного педагога.
Но не тут-то было!
– Свободных классов в это время нет, а дежурный педагог сегодня вы.
Круглов обращается к женщине:
– Где ваши таланты? Пусть заходят!
В кабинет тут же вваливаются трое ослепительно рыжих мальчишек. Один со скрипкой, двое со снегокатами.
Алла не очень довольна:
– А санки-то зачем?
– Так у них же номер такой! Оригинальный… Поехали, мальчики!
И мальчики, переглянувшись, «поехали». Под заводную детскую песню. Один из рыжих заиграл на скрипке, другие с невероятно обаятельными улыбками стали изображать движение санок по новогоднему лесу и громко, но слаженно петь: