– Это серьезное заявление, – сказал Павлик и двинул его локтем под дых. – Поедешь с нами!

Директор Дворца культуры «Труженник» Вольдемар Францевич Вальдман был пухл и розовощек, и как положено человеку, занятому взращиванием талантов, имел маслянистые глазки.

Павлик разыскал его в музыкальном классе, на репетиции детской хоровой капеллы.

– Идет репетиция! Закройте дверь! – Громким шепотом произнес Вальдман, заметив Павлика в дверях.

– К вам делегация из крайсовпрофа! – Таким же громким шепотом ответил Павлик.

Руководительница капеллы покосилась на них, но не прервала дирижирования.

– Не расслабляйтесь, друзья! – Все тем же громким шепотом простился Вальдман с хористами и сделал несколько дирижерских пассов.

– Даровитые ребята! Надо поддерживать! И пропагандировать! – Говорил Вальдман Павлику в коридоре. – Но рядовой зритель холоден к классике. Ему рок-н-ролл подавай! А что вы хотите: влияние массовой культуры! А вы, по какому вопросу, товарищ? По кружковой работе?

– Нет.

– Тогда – по народному творчеству? Угадал, да?

– Тоже нет.

– Ну, значит, в связи с карнавалом…

– Ага. Насчет маскарада.

– Грандиозный будет праздник! Запоминающееся зрелище! Мы с товарищем Батуевым уже утвердили окончательный план.

В дверях директорского кабинета они немного потолкались, пропуская друг друга вперед, пока Павлик не подтолкнул Вальдмана за порог.

Зайдя в свой кабинет, Вольдемар Францевич опешил. Там его поджидали Путилин и Юра Гроб.

– Позвольте представиться. – Сергей сунул под нос директору служебное удостоверение. – Майор Путилин, а это – старший лейтенант Мамонтов. Ну, а этого человека, думаю, вам представлять не нужно. – Сергей указал на Юру Гроба.

– Знакомы, – кивнул Вальдман, опускаясь на подставленный Павликом стул.

– Ну что, Вольдемар Францевич, будем говорить? Или играть в молчанку?

– Мне нечего скрывать! Я советский человек! И с родственниками за границей отношений не поддерживаю! Только, прошу вас, пусть он уйдет, – директор кивнул в сторону Юры Гроба.

– Уведи, – приказал Павлику Путилин.

Павлик вывел Юру Гроба из кабинета.

– Итак? – Сергей приставил свой стул поближе к Вальдману.

– Я всегда уважал наши органы. Откуда мне было знать, что вы из органов? У меня дядя работал в органах! Дядя Вальтер! Не знали?

– Нет.

– У меня детки… Жена моложе на пятнадцать лет… А они впутывают в такое дело!

– Кто?

– Ну, эти, как же. Очень влиятельные люди. Спрашивают: нет ли на примете подходящего человека? А тут как раз Юра заглянул. Я и подумал, а почему бы не помочь. Но если бы я знал, что вы из органов, сразу бы отказался. Даже, может быть, вам сообщил!

– Это еще не поздно сделать, Вольдемар Францевич. Кто вас попросил об услуге?

– Очень влиятельные люди. Настолько влиятельные, что у меня не хватило сил отказать.

– А фамилии у них есть?

– Есть, конечно, есть! Все как полагается: имя, фамилия, отчество. А как же! Очень влиятельные люди!

– Хватит дурака валять! Назовите фамилии.

– Не могу. Раздавят они меня, – всхлипнул Вальдман. – А у меня жена, детки…

– Любите их?

– Очень! Детки такие талантливые: на виолончели играют…

– Ничего, будут вам в лагерь письма писать.

– Господь с вами…

– А жена развод оформит. Это не сложно, если муж в заключении.

– Ах, не будьте так жестоки!

– Это я жесток? Что вы, Вольдемар Францевич! Посмотрите, что с вами в лагере сделают. Вот уж где познакомитесь с настоящей жестокостью.

– Боже, боже! – Стал кусать ногти Вальдман. – Что делать? Что же делать? Никто не заступится за бедного служителя культуры! Никому теперь не нужна культура! Остаточный принцип!

– А ведь мы вам можем помочь, – положил ему руку на плечо Путилин. – И защитить! И семью не дадим в обиду!