Именно свойства самих связей и отношений, взятые в совокупности, могут сформировать системную целостность, а не сфера, где они функционируют, и не способ их функционирования (метод регулирования). Это с одной стороны. С другой стороны, международное частное право – это особое социальное явление. Его специфика заключается в том, что по своей сути оно относится к надстройке, но не социально-экономических отношений общества, а системы внутригосударственных отношений, которая как раз и является надстройкой над социально-экономическими отношениями общества. То есть базисными отношениями правовой системы являются отношения и связи в системе внутригосударственных отношений. Таким образом, одним из системообразующих факторов правовой системы выступают базисные общественные отношения. Особенность правовой системы как социального явления в том и заключается, что, обладая, конечно, и собственной ценностью, она все же выполняет служебную роль по отношению к другим социальным явлениям. Именно это ее качество выделяется Д. А. Керимовым: «Правовая система представляет собой интеграцию однотипных по своей сущности правовых установлений и процессов в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью, автономностью функционирования и взаимодействием с внешней средой в целях регулирования соответствующих общественных отношений»[187].

Правовая система не может существовать сама по себе, как самоценность в силу своих собственных специфических свойств и целей. Она всегда опосредует специфичными правовыми средствами общественные отношения с целью их упорядочения, придания им объективно необходимой организованности и обязательности с точки зрения общества в целом через посредство государства, которое и формирует правовую систему, сообразуясь с объективными потребностями общества и осознанными им интересами. Такая служебная роль присуща не только национальной правовой системе, но и системе международного права, которая осуществляет правовое регулирование отношений, возникающих в системе межгосударственных отношений. Р. А. Мюллерсон верно отмечает, что регулируемые международным частным правом отношения имеют двойственный характер, и именно этим он обосновывает их несистемную природу. Однако предлагаемый им вариант обоснования несистемности международного частного права построен только на признании особенностей регулируемых этим правом отношений. Вместе с тем двойственность межгосударственных отношений невластного характера сама по себе не объясняет их несистемной природы. В системном подходе важны системные свойства социальных объектов, т. е. объективная возможность образовывать социальную целостность особым образом взаимосвязанных и взаимообусловленных связей и отношений. Когда Р. А. Мюллерсон пишет, что международное частное право не может представлять систему в силу двойственного характера межгосударственных отношений, он не идет дальше и не исследует эти отношения с точки зрения их системности. Для него – это является достаточным основанием для признания несистемного характера собственно международного частного права.

Следующим шагом в его рассуждениях является то, что, не исследуя системных свойств международных отношений невластного характера, он сразу же переходит к изучению системных характеристик, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем между собой и с международным правом. Однако такой подход страдает теоретической непоследовательностью и методологически не обоснован, что выше уже было отмечено. Мы не видим истинных причин взаимодействия указанных систем, а следовательно, и специфики возникающих связей и отношений. Диалектический метод требует рассматривать те отношения и особенности их функционирования, которые лежат в основе надстроечных отношений. Базисными применительно к правовым системам являются – межгосударственные отношения для международного права и внутригосударственные отношения для национальной правовой системы. Когда Р. А. Мюллерсон проводит деление всех возникающих общественных отношений на межгосударственные отношения, международные отношения негосударственного характера и внутригосударственные отношения